Экономика ссср при сталине одна из самых эффективных в мире!!! Основные черты «Сталинской экономики.

"Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет.
Мы должны пробежать это расстояние в десять лет.
Либо мы сделаем это, либо нас сомнут..." .
И.В.Сталин
(4 февраля 1931 года I Всесоюзная конференция работников социалистической промышленности)

Великая Отечественная Война пришлась на пожилые годы жизни И.В.Сталина. В 1941 году ему было 62 года. Зная о готовящейся войне против СССР, И.В.Сталин сделал всё возможное (и даже более того), чтобы максимально подготовить Советский Союз к этой войне. Благодаря созданной им системе хозяйствования, экономика Советского Союза гигантскими темпами вставала на ноги. Определяющую роль в этом процессе сыграл Госплан СССР.

И.В.Сталин понимал, что без планирования никакую эффективную экономику создать не удастся, поэтому создав Госплан СССР и построив эффективную социалистическую экономику, Сталин фактически построил государство-суперконцерн, который в послевоенные годы стал полностью самодостаточным и обезпечивал себя всей необходимой продукцией.

В 131-й День рождения И.В.Сталина мы выносим на сайт материал, посвящённый истории создания предвоенной экономики СССР и её роли в Великой Отечественной войне.

Предлагаем посетителям сайта самостоятельно сопоставить сегодняшнее положение дел в экономике России, с тем положением, которое существовало во время правления И.В.Сталина. Сопоставить «успехи» нынешних руководителей России с успехами сталинского Правительства СССР. И сделать выводы о причинах т.н. «десталинизации» российского общества, которая не так давно была инициирована президентом Дм.Медведевым.

Приведенный ниже материал представляет собой изправленный вариант статьи «Великая экономика великой войны», которая была опубликована в журнале «Однако» (от 5.05.2010г., http://odnakoj.ru/exclusive/interline/velikaya_yekonomika_velikoj_vojnx/). Изправления в статью внесены в связи с тем, что в её первоначальном варианте присутствуют умолчания, согласно которым экономика СССР развивалась, КАК БЫ, САМА СОБОЙ, без непосредственного участия И.В.Сталина. Считаем, что такое положение и отношение к деятельности выдающегося руководителя СССР И.В.Сталина и к нему лично недопустимо, поэтому, взяв ответственность на себя, мы внесли соответствующие дополнения в текст статьи, чтобы изправить несправедливость, допущенную автором и не порождать «калейдоскопический идиотизм» у читателей, смысл которого можно выразить в известной фразе: "…масло подорожало".
Выделенный жирным шрифтом текст – ИАС.

Информационно-аналитическая служба ВПП КПЕ (ИАС КПЕ)

Великая экономика великой войны

Несмотря на страшные потери, созданная И.В.Сталиным хозяйственная система СССР сумела обеспечить Победу

Прямой ущерб , нанесённый Великой Отечественной войной экономике СССР, равнялся почти трети всего национального богатства страны , тем не менее народное хозяйство выстояло. И не только выстояло. В предвоенные и особенно в военные годы руководством СССР, лично И.В.Сталиным были приняты определяющие экономические решения, выработаны и внедрены новаторские (во многом беспрецедентные) подходы к реализации поставленных целей и насущных производственных задач. Именно благодаря таким новаторским подходам была сформирована основа послевоенного экономического и инновационного прорыва Советского Союза.

фото "ИТАР ТАСС"

С момента своего основания в 1924 году, руководитель государства И.В.Сталин стремился сделать Советский Союз самодостаточной, экономически независимой страной. Такой подход, способствовал проведению государством самостоятельной внешней и внутренней политики и позволял вести переговоры с любыми партнерами и по любым вопросам на равных, укреплял обороноспособность, повышал материальный и культурный уровень населения. Определяющую роль в достижении данных целей играла индустриализация. Именно на неё были направлены основные усилия в предвоенные годы, тратились силы и ресурсы. При этом руководству СССР удалось добиться значительных результатов. Так, если в 1928 году на производство средств производства (промышленность группы «А») в СССР приходилось 39,5% валовой продукции всей промышленности (ВВП ), то в 1940 году этот показатель достигал уже 61,2% .

Сделали всё, что смогли

С 1925 по 1938 год усилиями советского руководства во главе со Сталиным был создан целый ряд передовых отраслей экономики , выпускавших технически сложную продукцию (в том числе оборонного значения). Получали дальнейшее развитие (реконструировались и расширялись) и старые предприятия. Менялась их изношенная и устаревшая материально-техническая база производства. При этом не просто на место одних станков устанавливались другие. Внедрять старались всё самое современное и инновационное на тот момент (конвейеры, поточные линии с минимальным количеством ручных операций), повышали энерговооруженность производств. Например, на сталинградском заводе «Баррикады» впервые в СССР была пущена конвейерная система и первая в мире автоматическая линия из агрегатных станков и полуавтоматов.

Поставив перед собой цель промышленного освоения восточных районов страны и союзных республик, советское руководство «тиражировало» эти предприятия, то есть - дублировало оборудование и привлекало часть опытных работников (в основном инженерно-технического звена) для организации и налаживания производств на новом месте. На отдельных гражданских предприятиях были созданы резервные мощности для выпуска военной продукции. На этих специализированных участках и в цехах в предвоенные годы работниками отрабатывалась технология и осваивался выпуск продукции военного назначения.

В годы первых пятилеток, и особенно предвоенной, Сталиным была инициирована разведка промышленное освоение гигантских месторождений полезных ископаемых, которыми располагала страна. При этом добытые ресурсы не только широко использовались в производстве, но и накапливались.

Благодаря использованию советской плановой системы хозяйствования удалось , во-первых, наиболее оптимально с точки зрения различных затрат, а во-вторых, наиболее выгодно с точки зрения достижения результатов не только разместить значимые производственные мощности, но и создать целые промышленные районы . В 1938-1940 гг. в Госплане СССР специалистами этого ведомства были составлены обзоры о выполнении планов по экономическим районам Союза, планы о ликвидации нерациональных и чрезмерно дальних перевозок. Были разработаны и проанализированы районные балансы (топливно-энергетический, материальные, производственных мощностей, транспортный), составлены планы по кооперированию поставок в территориальном разрезе, изучены крупные районно-комплексные схемы.

Зная о грядущей войне, И.В.Сталин понимал, что без сильной промышленности СССР не сможет противостоять Западу, весь производственный потенциал которого отдавался под единое управление А.Гитлера. Ставя перед собой масштабные задачи превращения страны в передовую, промышленно развитую державу, руководство государства ускоренными темпами осуществляло переход к преимущественно урбанизированному укладу жизни (не только в крупных городах, но и в сельской местности, учитывая, что более 65% населения проживало именно там) с созданием современной системы социальной инфраструктуры (образование, подготовка кадров, здравоохранение, радиофикация, телефонизация и т. п.), соответствующей требованиям индустриально организованного труда.

Все это позволило СССР обеспечить в предвоенные годы высокие темпы экономического развития.

В 1940 году по сравнению с 1913-м валовая продукция промышленности (ВВП ) был увеличен в 12 раз, производство электроэнергии - в 24, добыча нефти - в 3, добыча чугуна - в 3,5, стали - в 4,3 раза, выпуск станков всех видов - в 35 раз, в том числе металлорежущих - в 32 раза.

Автомобильный парк страны к июню 1941 года вырос до 1 млн 100 тыс. машин.
В 1940 году колхозами и совхозами государству было сдано 36,4 млн тонн зерна . Это позволило не только полностью обеспечить внутренние потребности страны, но и создать необходимые резервы. При этом было значительно расширено производство зерна на востоке страны (Урал, Сибирь, Дальний Восток) и в Казахстане.

Благодаря грамотно построенной экономической системе, усиленно росла оборонная промышленность. Темпы роста военного производства в годы второй пятилетки составили 286% по сравнению со 120% роста промышленного производства в целом. Среднегодовой темп роста оборонной промышленности за 1938-1940 гг. составил 141,5% вместо 127,3%, предусмотренных третьим пятилетним планом.

В итоге к началу войны Советский Союз превратился в страну, способную производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству.

Восточный промышленный район

фото "ИТАР ТАСС"

Идея создания Сталиным восточного промышленного района была обусловлена несколькими задачами.

• Во-первых , обрабатывающие и высокотехнологичные производства стремились максимально приблизить к источникам сырья и энергии.
  

• Во-вторых , за счёт комплексного освоения новых географических районов страны, были сформированы центры индустриального развития и базы для дальнейшего движения на восток.
  

• В-третьих , здесь строились предприятия-дублёры, а также формировался потенциал для возможного размещения эвакуируемых мощностей с территории, которая могла стать театром военных действий или подвергнуться оккупации вражескими войсками. При этом учитывалось и максимальное вынесение хозяйственных объектов за пределы радиуса действия бомбардировочной авиации потенциального противника.

  В третьей пятилетке в восточных районах СССР согласно планам строилось 97 предприятий, в том числе 38 машиностроительных. В 1938-1941 гг. Восточная Сибирь получала 3,5% союзных капиталовложений, Западная Сибирь - 4%, Дальний Восток - 7,6% . Урал и Западная Сибирь заняли первое место в СССР по производству алюминия, магния, меди, никеля, цинка; Дальний Восток, Восточная Сибирь – по производству редких металлов.

  В 1936 году только Урало-Кузнецкий комплекс давал около 1/3 выплавки чугуна, стали и производства проката, 1/4 добычи железной руды, почти 1/3 добычи угля и около 10% продукции машиностроения .

  На территории наиболее заселённой и хозяйственно освоенной части Сибири к июню 1941 года насчитывалось более 3100 крупных промышленных предприятий, а уральская энергосистема была превращена в самую мощную в стране .

  В дополнение к двум железнодорожным выходам из Центра на Урал и в Сибирь были проложены более короткие линии через Казань - Свердловск и через Оренбург - Орск. Построен новый выход с Урала на Транссибирскую магистраль: от Свердловска на Курган и в Казахстан через Троицк и Орск.

  Размещение предприятий-дублёров на востоке страны в третьей пятилетке, ввод части из них в действие, создание строительных заделов по другим, а также формирование энергетической, сырьевой, коммуникационной и социально освоенной базы позволило Сталину и руководству СССР в начале Великой Отечественной войны не только использовать данные мощности для военного производства, но и развернуть в этих местах и ввести в строй родственные предприятия, перебазированные из западных районов, тем самым расширив и укрепив экономические и военные возможности СССР.

  
  

Масштабы экономических потерь

Несмотря на все предпринимаемые меры, создание и развитие других промышленных районов (только в Саратовской и Сталинградской областях насчитывалось свыше тысячи промышленных предприятий), накануне войны Центральный, Северо-Западный и Юго-Западный промышленные районы оставались основой индустрии и сельскохозяйственного производства страны. Например, районы Центра при населении 26,4% по СССР (1939 г.) производили 38,3% валовой продукции Союза (ВВП ).

Именно их и лишилась страна в начале войны.
В результате оккупации СССР (1941-1944 гг.) была утрачена территория, на которой проживало 45% населения, добывалось 63% угля, производилось 68% чугуна, 50% стали и 60% алюминия, 38% зерна, 84% сахара и т. д.

В результате боевых действий и оккупации были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень, около 32 тыс. промышленных предприятий (захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа и т. д.), 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн человек лишились крова.

Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн лошадей, 17 млн голов крупного рогатого скота, 20 млн свиней, 27 млн голов овец и коз.

Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире. За счёт чего же нашей всё-таки удалось не только выстоять и победить, но и создать предпосылки для последующего небывалого экономического роста?

В годы войны

фото РИА "Новости"

Следует отметить, что хотя И.В.Сталин и знал о приближении войны, но он никак не предполагал, что война начнётся так скоро. Для полной готовности к войне СССР не хватило несколько лет. Поэтому экономическая мобилизация и перевод хозяйственной жизни страны на военный лад проводились под ударами врага. В условиях негативного развития оперативной обстановки пришлось осуществлять эвакуацию огромного, беспрецедентного в истории количества техники, оборудования и людей в восточные районы страны и среднеазиатские республики. Только Уральский промышленный район принял около 700 крупных промышленных предприятий.

Огромную роль как в успешной эвакуации и скорейшем налаживании выпуска продукции, минимизации трудо- и ресурсозатрат на её производство, снижении себестоимости, так и в активном восстановительном процессе, начавшемся в 1943 году, сыграл Госплан СССР.

Опираясь на исторические документы того времени, можно уверенно говорить о том, что заводы и фабрики в чистое поле не вывозились, оборудование в овраги не сваливалось, и люди на произвол судьбы не бросались.

Учёт в области промышленности осуществлялся во время войны в форме срочных переписей по оперативным программам. За 1941-1945 гг. было проведено 105 срочных переписей с предоставлением итогов правительству. Так, ЦСУ Госплана СССР проводило перепись промышленных предприятий и зданий, предназначенных для размещения эвакуированных заводов, учреждений и организаций. В восточных районах страны уточнялись расположение имеющихся предприятий относительно железнодорожных станций, водных пристаней, шоссейных дорог, количество подъездных путей, расстояние до ближайшей электростанции, мощность предприятий по производству основной продукции, узкие места, количество работников, объём валовой продукции. Сравнительно подробная характеристика давалась каждому зданию и возможностям использования производственных площадей. Исходя из этих данных давались рекомендации, указания, распоряжения и развёрстка по наркоматам, отдельным объектам, местному руководству, назначались ответственные, и всё это жёстко контролировалось.

В восстановительном процессе был применён поистине новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира, комплексный подход. Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что не только способствовало ускоренному возрождению экономики и народного хозяйства страны, но и имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.

Подобные сталинские подходы , а именно оптимизация и новаторство , в итоге дали результаты, благодаря чему 1943 год стал переломным в области экономического развития. Об этом красноречиво свидетельствуют данные таблицы 1.

Как видно из таблицы, доходы государственного бюджета страны, несмотря на колоссальные потери, в 1943 году превысили доходы одного из самых успешных в советской довоенной истории 1940 года .

Восстановление предприятий велось темпами, которым иностранцы не перестают удивляться до сих пор.

Характерный пример - Днепровский металлургический завод (г. Днепродзержинск). В августе 1941 года работники завода и наиболее ценное оборудование было эвакуировано. Отступая, немецко-фашистские войска полностью разрушили завод. После освобождения Днепродзержинска в октябре 1943-го начались восстановительные работы, и первая сталь была выдана уже 21 ноября, а первый прокат - 12 декабря 1943 года! К концу 1944 года на заводе работали уже две доменные и пять мартеновских печей, три прокатных стана.

Несмотря на невероятные трудности, в годы войны советскими специалистами были достигнуты значительные успехи в области импортозамещения, технических решений, открытий и новаторских подходов к организации труда.

Так, например, было налажено производство многих раннее ввозившихся медицинских препаратов. Разработан новый способ производства высокооктанового авиабензина. Создана мощная турбинная установка для получения жидкого кислорода. Усовершенствованы и изобретены новые станки-атоматы, получены новые сплавы и полимеры.

При восстановлении «Азовстали» впервые в мировой практике доменная печь без демонтажа была передвинута на место.

Проектные решения по восстановлению разрушенных городов и предприятий с использованием облегчённых конструкций и местных материалов предложила Академия архитектуры. Всего просто невозможно перечислить.

Не забывали и про науку. В тяжелейшем 1942 году расходы АН СССР по госбюджетным ассигнованиям составляли 85 млн рублей. Такие колоссальные по тем временам средства, затраченные на Академию Наук были оправданы, поскольку учёные не «пилили» бюджет и звания с должностями, как сегодня, а добросовестно трудились на экономику СССР. В 1943-м академическая докторантура и аспирантура выросли до 997 человек (418 докторантов и 579 аспирантов).

Учёные и конструкторы пришли в цеха.

Вячеслав Парамонов в своей работе «Динамика промышленности РСФСР в 1941-1945 гг.» , в частности, пишет: «В июне 1941-го бригады станкостроителей были посланы на предприятия других ведомств, чтобы помочь перевести станочный парк на массовый выпуск новой продукции. Так, экспериментальный научно-исследовательский институт металлорежущих станков конструировал для наиболее трудоемких операций специальное оборудование, например, линию из 15 станков для обработки корпусов танка «КВ». Конструкторы нашли оригинальное решение такой задачи, как производительная обработка особо тяжелых деталей танков. На заводах авиационной промышленности были созданы конструкторские бригады, прикреплявшиеся к тем цехам, в которые передавались разрабатывавшиеся ими чертежи. В результате появилась возможность проведения постоянных технических консультаций, пересмотра и упрощения производственного процесса, сокращения технологических маршрутов движения деталей. В Танкограде (Урал) были созданы специальные научные институты и конструкторские отделы. …Были освоены скоростные методы проектирования: конструктор, технолог, инструментальщик работали не последовательно, как было заведено раньше, а все вместе, параллельно. Работа конструктора заканчивалась лишь с завершением подготовки производства, что позволяло осваивать виды военной продукции в течение одного - трех месяцев вместо года и более в довоенное время».

Финансы и торговля

РИА "Новости"

Свою жизнеспособность в годы войны продемонстрировала кредитно-денежная система. И здесь применялись комплексные подходы. Так, например, долгосрочное строительство обеспечивалось, как сейчас говорят, «длинными деньгами». Эвакуированным и восстанавливающимся предприятиям на льготных условиях предоставлялись ссуды. Пострадавшим во время войны хозяйственным объектам предоставлялись отсрочки по довоенным кредитам. Военные затраты покрывались частично за счёт эмиссии. При своевременном финансировании и жёстком контроле за исполнительской дисциплиной товарно-денежное обращение практически не давало сбоев.

Во время всей войны государство сумело сохранить твёрдые цены на товары первой необходимости, а также низкие тарифы на коммунальные услуги. При этом заработная плата не замораживалась, а росла . Только за полтора года (апрель 1942-го - октябрь 1943-го ) её прирост составил 27%. При начислении денег применялся дифференцированный подход. Так, например, в мае 1945 года средняя заработная плата металлистов в танковой промышленности была выше, чем в среднем по данной профессии на 25%. Разрыв между отраслями с максимальной и минимальной оплатой труда увеличился в конце войны в три раза , тогда как в предвоенные годы он составлял 85% . Активно использовалась система премирования , в особенности за рационализацию и высокую производительность труда (победу в социалистическом соревновании). Всё это способствовало повышению материальной заинтересованности людей в результатах своего труда. Несмотря на карточную систему, которая действовала во всех воюющих странах, денежное обращение играло в СССР важную стимулирующую роль. Работали коммерческие и кооперативные магазины, рестораны, рынки, на которых можно было купить практически всё. Вообще же стабильность розничных цен на основные товары в СССР в период войны не имеет прецедента в мировых войнах .

Кроме всего прочего, с целью улучшения продовольственного обеспечения жителей городов и промышленных районов Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР от 4 ноября 1942 года предприятиям и учреждениям отводились земли для наделения рабочих и служащих участками под индивидуальное огородничество . Участки закреплялись на 5-7 лет, и администрации запрещалось в течение этого срока их перераспределять. Доходы, полученные с этих участков, сельхозналогом не облагались. В 1944 году индивидуальные участки (суммарно 1 млн. 600 тыс. га) имели 16,5 млн. человек.

Ещё один небезынтересный экономический показатель времен войны - внешняя торговля.

В моменты тяжелейших боев и отсутствия в распоряжении основных промышленных и сельскохозяйственных районов руководство СССР сумело наладить активную торговлю с зарубежными странами, и выйти в 1945 году на профицитный внешнеторговый баланс, при этом превзойдя довоенные показатели (таблица 2).

Наиболее значительные внешнеторговые связи в период войны у Советского Союза существовали с Монгольской Народной Республикой, Ираном, Китаем, Австралией, Новой Зеландией, Индией, Цейлоном и некоторыми другими странами. В 1944-1945 годах были заключены торговые соглашения с рядом восточноевропейских государств, Швецией и Финляндией. Но особо крупными и определяющими внешнеэкономические отношения практически на протяжении всей войны у СССР были со странами антигитлеровской коалиции.

В этой связи отдельно следует сказать о так называемом ленд-лизе (действовавшей во время войны системе передачи США своим союзникам взаймы или в аренду техники, боеприпасов, стратегического сырья, продовольствия, различных товаров и услуг). Поставки в СССР осуществляла также Великобритания. Однако данные отношения имели отнюдь не бескорыстную союзническую основу. В виде обратного ленд-лиза Советский Союз отправил в США 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса. В Великобританию - серебро, апатитовый концентрат, хлористый калий, пиломатериалы, лен, хлопок, пушнину и многое другое. Вот как оценивает данные взаимоотношения министр торговли США Дж. Джонс: «Поставками из СССР мы не только возвращали свои деньги, но и извлекали прибыль, что было далеко не частым случаем в торговых отношениях, регулируемых нашим государством» . Американский историк Дж. Херринг выразился ещё более конкретно: « Ленд-лиз не был …самым бескорыстным актом истории человечества. …Это был акт расчетливого эгоизма, и американцы всегда ясно представляли себе выгоды, которые они могут из него извлечь».

Послевоенный подъём

По оценке американского экономиста Уолта Уитмена Ростоу, период истории советского общества с 1929 по 1950 год можно определить как стадию достижения технологической зрелости, движения к такому состоянию, когда оно «с успехом и в полном объёме» применило новую для данного времени технологию к основной части своих ресурсов.

Действительно, после войны Советский Союз развивался невиданными для разорённой и обескровленной страны темпами. Благодаря созданной Сталиным государственной системе, нашли своё дальнейшее развитие многие организационные, технологические и инновационные заделы, сделанные в период ВОВ.

Так, например, война во многом способствовала ускоренному развитию новых обрабатывающих мощностей на природно-ресурсной базе восточных районов страны. Там же благодаря эвакуации и последующему созданию филиалов получила развитие передовая академическая наука в виде академгородков и сибирских научных центров.

На завершающем этапе войны и в послевоенный период Советский Союз впервые в мире стал реализовывать долгосрочные программы научно-технического развития , предусматривавшие концентрацию национальных сил и средств на наиболее перспективных направлениях. Утверждённый в начале 50-х годов руководством страны долгосрочный план фундаментальных научных исследований и разработок по ряду своих направлений заглядывал на десятилетия вперед, ставя перед советской наукой цели, казавшиеся в тот период просто фантастическими. Во многом благодаря этим планам уже в 1960-е годы начал разрабатываться проект многоразовой авиационно-космической системы «Спираль». А 15 ноября 1988 года свой первый и, к сожалению, единственный полёт совершил космический корабль-самолет «Буран» . Полёт прошёл без экипажа, полностью в автоматическом режиме с использованием бортового компьютера и бортового программного обеспечения. США смогли совершить подобный полёт только в апреле нынешнего года. Как, говорится, не прошло и каких-то 22 лет.

По данным ООН, к концу 1950-х годов СССР по уровню производительности труда уже опережал Италию и выходил на уровень Великобритании . В тот период Советский Союз развивался самыми быстрыми темпами в мире, превосходящими даже динамику роста современного Китая. Его ежегодные темпы роста в то время были на уровне 9-10%, превышая темпы роста США в пять раз .

В 1946 году промышленность СССР вышла на довоенный уровень (1940 г.), в 1948-м превзошла его на 18%, а в 1950 году - на 73% .

Невостребованный опыт

На современном этапе, по оценкам РАН, в стоимости российского ВВП 82% составляет природная рента, 12% - амортизация промышленных предприятий , созданных в советское время, и только 6 % - непосредственно производительный труд . Следовательно, 94% отечественного дохода образуется за счёт природных ресурсов и проедания прежнего наследия.

В то же самое время, по некоторым данным, Индия с её поражающей нищетой на компьютерных программных продуктах зарабатывает около 40 млрд долларов в год – в пять раз больше, чем Россия от продажи своей самой высокотехнологичной продукции - вооружений (в 2009 году РФ по линии «Рособоронэкспорта» продала военную продукцию на сумму 7,4 млрд долларов). Российское Министерство обороны, уже, не стесняясь, говорит о том, что отечественный оборонно-промышленный комплекс не в состоянии производить самостоятельно отдельные образцы военной техники и комплектующие к ним, в связи с чем оно намерено расширить объемы закупок за рубежом. Речь, в частности, идёт о покупке кораблей, беспилотных летательных аппаратов, брони и ряда других материалов.

На фоне военных и послевоенных показателей данные результаты реформ и заявления о том, что советская экономика была неэффективной, попросту смешно . Следует отметить, что неэффективность экономики СССР стала «проявляться» в послесталинский период, во времена «оттепели» Хрущёва, когда было подорвано сельское хозяйство и во времена «брежневского застоя», когда партократия КПСС кланово замкнулась и распоряжалась экономикой СССР как заблагорассудится, никак не развивая её, что в конечном итоге и вылилось в «перестройку» Горбачёва и «демократизацию» Ельцина. Т.е. неэффективной оказалась не экономическая модель в целом, а формы и методы её модернизации и обновления на новом историческом этапе. Более того, в 1952 году в своей последней работе «Экономические проблемы социализма в СССР», которую по праву можно считать завещанием Сталина, И.В.Сталин приговорил марксизм и поставил задачу советским учёным творчески развивать его, чтобы в дальнейшем избежать ошибок, заложенных в нём. Это обстоятельство позволяет сделать вывод о том, что Сталин никогда «марксистом» не был. Он только использовал терминологию «марксизма», поскольку другой терминологии у него не было.

Сегодня, как никогда актуален успешный опыт нашего недавнего прошлого, где было место и инновациям, и организаторскому творчеству и высокому уровню производительности труда, поэтому для того, чтобы снова поднять Россию на столь высокий уровень, произвести «модернизационный прорыв», о котором говорит президент Дм.Медведев, на практике, во всех сферах жизни общества нужно руководствоваться знаниями КОБ.

По материалам статьи В.Бондаря «Великая экономика великой войны»,
«Однако» от 5.05.2010г.

В материалах КОБ в книге подробно разсмотрен вопрос создания И.В.Сталиным государства-суперконцерна – СССР. Всем интересующимся жизнью и деятельностью И.В.Сталина, рекомендуем обратиться к этой работе ВП СССР.

Цитата сообщения

Экономика Сталина самая эффективная в истории земли!!!

Непостроенная экономика Сталина. Когда либералы говорят о том, что сталинская экономика была построена и в ее рамках СССР покупал зерно у Запада, они лгут. Зерно начали закупать только при Хрущеве, который разрушил то, что строил Сталин. Поэтому экономика Сталина - это «Терра инкогнита». Сначала тяжелые довоенные пятилетки, относительно недолгий покой перед войной. Потом страшные разрушения и лишения. Восстановление. Ежегодные снижения цен. Золотой рубль, отказ торговать за доллар. А потом Сталина отравили, а его экономику уничтожили.
Материал капитана 1-го ранга в отставке, члена Военно-научного общества ЧФ РФ севастопольца Владимир Леонидовича Храмова поможет нам понять, какой она была - сталинская экономика.
Современных поучений о том, как следовало бы поступать правильно в те, давно ушедшие времена, более чем достаточно. При этом, как бы, само собой разумеется, что в принятии тех, давних решений, принимали участие какие-то глуповатые и недалёкие люди. Также не принято брать во внимание и тот факт, что те, давние советские управленцы, во главе с И.В.Сталиным, в годы первых пятилеток создали и воплотили в жизнь уникальную «сталинскую экономическую систему», эффективность которой подтвердила Великая Победа над фашисткой Германией и последующие научные и производственные достижения советского народа.
Высочайшую компетентность советских управленцев подтверждает и созданный под их руководством, мощный научно-производственный потенциал. Качество и надёжность его главного детища — советских стратегических вооружений, до настоящего времени являются единственной и надёжной гарантией нашего государственного суверенитета. Поэтому, для «ввода в тему», лучшего понимания устройства Советского Союза и логики советского управленческого поведения, необходимо осознать наличие целого ряда особенностей, которые коренным образом отличают Россию (СССР) от иных государств.
ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РОССИИ
Вся история нашей Родины - это сплошное наложение друг на друга отрицательных факторов, куда ни кинь взор ни одного просвета. И то, что на 1/6 части земной суши, половина которой находилась в полосе вечной мерзлоты, а остальная часть в районах вечных набегов извне, было создано величайшее из государств - факт, достаточно противоестественныйПо указанным причинам, в России во все времена существовало две главных проблемы:
Повышенная энергозатратность жизнедеятельности (бытовой и производственной деятельности человека) затраты энергии на производство любой продукции или услуг на наших территориях раза превышают соответствующие показатели западны только за счёт холодного климата. При этом повышенные транспортные и иные инфраструктурные расходы, вызванные нашими огромными расстояниями, ещё более увеличивают это соотношение.

Хронический недостаток людских ресурсов, необходимых для содержания и развития социальных, экономических, оборонных и прочих инфраструктур в условиях воздействия упомянутых отрицательных факторов.
Вполне очевидно, что условия для любого вида материального производства в России всегда изначально хуже, чем на Западе и с особой силой этот фактор проявился в пору развития капиталистических отношений. Сущностью капитализма является извлечение прибыли от труда наёмных работников в интересах капиталистов, собственников средств производства. Движущей силой капиталистического производства является конкурентная борьба, выигрывают в которой те капиталисты, которые могут производить одноимённую продукцию с наименьшими затратами. За проигрышем, как правило, следует деградация и гибель производства. Таким образом, в условиях открытого капиталистического рынка, повышенная затратность наших производств, по объективным причинам, делает нашу продукцию неконкурентоспособной и ведёт к деградации и развалу отечественной экономики.
СОВЕТСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ
До первой мировой войны царское правительство по размерам внешнего долга было первым в мире. Среди развитых стран внешний государственный долг кроме России имела только Япония, размеры которого в 2,6 раза были меньше российского. Общий государственный долг России накануне Октябрьской революции составлял 41,6 млрд руб., в том числе внешний — 14,86 млрд руб. Недаром, одним из первых декретов Советской власти был «Декрет об аннулировании государственных займов» от 21 января (3 февраля) 1918 года, согласно которому были аннулированы все внутренние и внешние займы, заключённые предыдущими правительствами до 1 декабря 1917 года. Социалистическая модель капитализма действовала на базе общественной формы собственности на средства производства. Обязательным условием функционирования этой экономической модели было закрытие внутреннего рынка от внешней конкуренции — декретом Совета Народных Комиссаров РСФСР от 22 апреля 1918 года внешняя торговля была национализирована (установлена государственная монополия).
Наши производства развивалась тоже за счёт получения прибыли от труда нанятых государством работников, а капиталистическая конкуренция приобрела формы социалистического соревнования. Разница заключалась в том, что прибыль, которую мы называли «рентабельность», использовалась в интересах всего общества, а проигрыш в соцсоревновании уже не означал разрушение производства, а всего лишь вызывал снижение премиальных выплат. В условиях высоких энергетических затрат и дефицита трудовых ресурсов, плановый государственный капитализм, как система производственных отношений, прежде всего, решал задачу оптимизации всех видов деятельности по обеспечению жизненных потребностей населения и суверенитета страны.
Государственные плановые органы распределяли имеющиеся материальные и трудовые ресурсы, прежде всего, на выполнение первоочередных задач. Приоритетами пользовались:
— топливно-энергетический комплекс (угле-нефте-газо добыча, электроэнергетика);
транспортный комплекс (железнодорожный, авиационный и водный транспорт);
социальный комплекс (здравоохранение, образование, жильё, жизненно необходимые продовольственные и промышленные товары).
СТАЛИНСКАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА
(ДВУХКОНТУРНАЯ МОДЕЛЬ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ)
В 1930-32 годы прошлого столетия в результате Кредитной реформы в СССР окончательно сформировалась «сталинская экономическая система», основой которой являлась уникальная двухконтурная модель денежного обращения:
в одном её контуре осуществлялся оборот безналичных денег (рублей);
в другом контуре - наличных денег (рублей).
Если опустить отдельные бухгалтерско-банковские тонкости, то сущность двухконтурной системы заключается в следующем:
Обязательными, базовыми условиями существования и функционирования двухконтурной модели денежного обращения являются:
абсолютная недопустимость превращения (конвертации) безналичных денег в наличные;
жесточайшая государственная монополия на внешнюю торговлю.

В безналичных рублях планировались показатели производственной деятельности, распределялись ресурсы и осуществлялись взаиморасчёты предприятий и организаций. В наличных рублях планировалась «общая сумма выплат» физическим лицам (зарплаты, пенсии, стипендии и пр.). «Общая сумма выплат» являлась денежным эквивалентом всего, выполненного в государстве созидательного труда, одна часть которого оплачивалась непосредственно его исполнителям, а другая часть изымалась через налоговую службу и выплачивалась «бюджетникам» (чиновникам, военным, пенсионерам, студентам и.т.п.). «Общая сумма выплат» всегда соответствовала «общей суммарной цене», имеющихся в стране потребительских товаров и услуг предназначенных для реализации населению.
Общая суммарная цена», в свою очередь, формировалась из двух своих главных составляющих:
Суммарная цена на социальные жизненно необходимых товары и услуги (здравоохранение, образование, жильё, жизненно важные продуктовые и промышленные товары, топливо, электроэнергия, услуги транспорта и ЖКХ).Суммарная цена на престижные товары и услуги, не являющихся жизненно необходимыми (легковые автомобили, сложная бытовая техника, хрусталь, ковры, ювелирные изделия).
Изюминкой» двухконтурной модели являлось то, что государство устанавливало на потребительские товары и услуги «оптимальные» розничные цены, которые не зависели от себестоимости их изготовления и отражали принцип социальной и экономической целесообразности:
Цены на «социальные» товары и услуги устанавливали гораздо ниже их себестоимости или делали их вообще бесплатными;
Цены на «престижные» товары и услуги, соответственно, устанавливались гораздо выше их себестоимости таким образом, чтобы в составе «общей суммарной цены» компенсировать потери от снижения цен на «социальные» товары и услуги.
Для обоснования и поддержания высоких розничных цен на «престижные» товары, они выпускались в объёмах, поддерживающих их постоянный дефицит и ажиотажный спрос. Например, себестоимость легкового автомобиля ВАЗ 2101 составляла 1950 рублей, а его розничная цена - 5500 рублей. Таким образом, приобретая этот автомобиль, работник безвозмездно вкладывал в государственную копилку 3550 рублей, но деньги эти в советское время никуда не пропадали, а перераспределялись для оплаты труда работников, производящих дешёвые или бесплатные социальные товары и услуги, в том числе:
дешёвые услуги транспорта и ЖКХ;
дешёвый бензин, электроэнергию и жизненно важные продуктовые и промышленные товары;
бесплатное здравоохранение, образование и жильё.
Главной задачей функционирования контура оборота безналичных денег являлась организация оптимального, планового развития всех отраслей народного хозяйства, обеспечивающего жизненные потребности населения и обеспечение суверенитета страны.
Главными задачами функционирования контура оборота наличных денег являлись:
Справедливое распределение среди населения СССР жизненно-необходимых товаров и услуг.
Материальное стимулирование исполнения установленных плановых показателей, высокого качества и дисциплины труда.
В организациях и на предприятиях существовали очереди на приобретение престижных товаров и получение жилья. В числе первых получали эти блага передовики производства, в числе последних - отстающие и недисциплинированные люди.
Поддержание оптимального баланса спроса и предложения на внутреннем рынке товаров и услуг на уровне, исключающем инфляционные процессы.
Система была очень справедливая - никого не принуждали покупать «престижные» товары, все, наоборот, делали это с воодушевлением и удовольствием, а сделанная при их покупке переплата возвращалась каждому в составе пакета социальных товаров и услуг.
Примечание: Необходимо отметить, что в разряд подобных товаров входили так же табак и водка(!),спрос на которые при любых завышенных ценах никогда не падал, даже при их абсолютном изобилии. Товары эти были объектом государственной монополии - за счёт прибыли от их реализации выплачивалась заработная плата военным и прочим государственным людям. Принимая во внимание объёмы её товарооборота и себестоимость, продукция эта была сверхприбыльной. Особенно водка. По некоторым данным себестоимость 1 литра водки составляла порядка 27 копеек, в то время как её розничная цена, в среднем, составляла около 8 рублей за литр.
НАЧАЛО НОВОГО ЭТАПА МИРОВОЙ ИСТОРИИ
Два значительных события завершающей фазы Второй мировой войны ознаменовали собой начало качественно нового этапа мировой истории:
8 сентября 1944 года начался регулярный обстрел Лондона немецкими управляемыми баллистическими ракетами ФАУ-2;
— 6 августа 1945 года США сбросили атомную бомбу на японский город Хиросима.
Таким образом, на нашей планете были созданы и применены (пока ещё раздельно друг от друга) дееспособные промышленные образцы принципиально новых управляемых средств доставки боезарядов на дальнее расстояние, а также принципиально новые боезаряды огромной разрушительной силы. Объединение этих двух качеств в одном виде оружия - управляемой баллистической ракете-носителе ядерного заряда могло предоставить его обладателю невиданные ранее военно-стратегические возможности, а также гарантировать безопасность от любой внешней угрозы. Оружие это имело большие перспективы развития, как по осуществлению неограниченной досягаемости целей, так и по увеличению мощности доставляемого заряда. Именно этот фактор до предела обострил послевоенную международную ситуацию, так как послужил толчком к началу гонки ракетно-ядерных вооружений.
Гонка вооружений - это объективный, самоподдерживающийся процесс, развивающийся по логике «противоборства брони и снаряда», когда на создание более совершенного средства поражения, вероятный противник вынужден отвечать созданием соответствующего эффективного средства защиты (и наоборот) и так до бесконечности. При условии наличия у сторон «абсолютного» ракетно-ядерного оружия, такое поведение участников гонки вполне понятно. Каждый опасается, что как только соотношение их боевых возможностей достигнет такого уровня, когда одна сторона сможет гарантированно уничтожить другую сторону безнаказанно или с приемлемым для себя ущербом - она по собственному усмотрению может сделать это в любой, удобный для себя, момент времени.
ЛОГИКА ГОНКИ ВООРУЖЕНИЙ
Именно «сталинская экономическая система» обеспечила условия для подготовки советской экономики к неизбежной войне. Советский Союз победил в Великой Отечественной войне, но в результате гонки стратегических вооружений, развернувшейся сразу после её завершения, оказались в труднейшем экономическом положении. Полстраны лежало в руинах и хронически не хватало трудовых ресурсов (в войне страна потеряла 27 млн. самого дееспособного населения), а против нас стоял весь западный мир.
Не отстать в гонке - это был вопрос жизни, поэтому под её потребности вынуждена была подстраиваться вся страна.сталинская экономическая система» опять подтвердила свою высочайшую эффективность. Именно, благодаря её уникальным свойствам, стране оказались по силам величайшие научно-технические проекты и огромные экономические затраты, необходимые для создания новых видов вооружений. Буквально с нуля приходилось создавать целые промышленные отрасли и научные направления — так в первой половине 50-х годов было создано два специализированных министерства, «заточенных» под ракетно-ядерную тематику:
26.06.1953 г.Министерство среднего машиностроения (МСМ) специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ядерных боезарядов;
02.04.1955 г. Министерство общего машиностроения (МОМ) - специализированная отрасль, которая занималась разработкой и производством ракетно-космической техники. Ракетно-ядерная гонка так же вызвала резкий рост потребности страны в алюминии и мощностей, уже имеющихся алюминиевых заводов, стало явно не хватать. Алюминий - это основной металл, из сплавов которого делают ракеты, самолёты и космические аппараты, а так же некоторые виды облегчённого броневого покрытия, востребованного в условиях применения ядерного оружия. Таким образом, в связи с началом массового применения сплавов алюминия, организация его массового производства стала являться первоочередной государственной задачей. Спецификой алюминиевого производства является то, что оно очень энергоёмко — для выпуска 1000 кг чернового алюминия необходимо затратить около 17 тыс. кВт·ч электроэнергии, поэтому, прежде всего, необходимо было создать мощные источники электроэнергии.
Страна напряглась, «затянула пояс» и в центре Сибири были построены:
Мощные гидроэлектростанции (ГЭС)>— Братская ГЭС (4500МВт) - в 1954-67 г.;
Красноярская ГЭС (6000МВт) - в 1956-71 г.;
Саяно-Шушенская ГЭС (6400МВт) — в 1963-85 г.
Крупные алюминиевые заводы:
Братский алюминиевый завод.Красноярский алюминиевый завод Саянский алюминиевый завод В связи с неотложностью стоящих задач по созданию ракетно-ядерных стратегических вооружений, вопрос обеспечения их выполнения необходимыми материальными и трудовыми ресурсами встал особенно остро. Свободных людей не было и их можно было только изъять с других, менее важных в те времена, направлений,именно поэтому сворачивались судостроительные программы, проводились массовые сокращения Вооружённых СилКакие-то из отраслей и научных направлений объективным причинам, вырывались вперёд, какие - то - отставали, но неумолимые законы гонки вооружений диктовали свои условия.
Ждать наступления момента пропорционального развития всех отраслей и направлений, достаточного для создания идеального оружия, было некогда и невозможно. Хоть какое - то оружие сдерживания нужно было уже сейчас и сразу - и оно создавалось из того, что было, опираясь на уже достигнутые (не всегда ещё совершенные) научные, конструкторские и технологические возможности. Таким образом, гонка вооружений это, прежде всего, гонка реальных экономических, организационных, научных и технологических возможностей государств - гонщиков…
КОЛЛЕГИАЛЬНОСТЬ, КАК ОСНОВА ПРИНЯТИЯ ЛЮБЫХ РЕШЕНИЙ ПО ВОЕННО-ТЕХНИЧЕСКИМ ВОПРОСАМ
Необходимость создания стратегических вооружений повлекла за собой многократное усложнение применяемых конструкций и технологий, в связи с чем, основной отличительной чертой этого, нового этапа, стало пропорциональное увеличение соисполнителей оборонных работ всех уровней:
На верхнем уровне - в создании и производстве конкретных образцов стратегических вооружений участвуют десятки организаций и предприятий - соисполнителей, представляющих различные министерства и ведомства.
На нижнем уровне - в создании и производстве даже незначительного элемента конструкции конкретного образца В и ВТ, как правило, участвует значительное число различных узких специалистов различных ведомств (конструкторы, технологи, химики и.т.д.)
Таким образом, создание и производство образцов стратегических морских вооружений - это очень сложная совместная работа многочисленных коллективов, представляющих различные отрасли и ведомства (ракетчики, ядерщики, судостроители, металлурги, различные военные специалисты и т.д.). Указанная особенность создания новых вооружений вызвала объективную необходимость отработки механизмов принятия совместных решений, учитывающих взаимоприемлемый баланс возможностей многочисленных соисполнителей указанной работы и интересов Заказчика (МО СССР). Так как без подобного механизма совместная коллективная работа была невозможна, таковой был отработан, создан и идеально прописан в многочисленных нормативных документах.
В общем виде, совместное решение - это любой организационно-технический документ, определяющий способы и порядок решения какой - либо технической, организационной или финансовой проблемы, скрепленный согласовательными подписями заинтересованных лиц.Установленный механизм принятия совместных решений по военно-техническим вопросам был обязательным для любого уровня компетенции - начиная от решения внутрицеховой проблемы предприятия - изготовителя военной техники (на уровне военпреда) и, заканчивая решениями общегосударственного уровня, которыми стратегические желания военачальников приводились в соответствие с реально существующими возможностями отраслей советской промышленности.
С первых послевоенных лет при Совете Министров СССР в различных формах создавались и работали подразделения, занимавшиеся координацией работы отраслей оборонной промышленности. Наконец, 6 декабря 1957 г. была создана Комиссия по военно-промышленным вопросам при Президиуме Совета Министров СССР. Это был главный коллегиальный орган страны, который осуществляла координацию деятельности военно-промышленного комплекса, вплоть до конца советского периода. Основной и наиболее эффективной формой принятия коллегиальных решений по военно-техническим вопросам являлся СГК - Совет Главных Конструкторов, введённыё в постоянную практику ещё в 1947 году С.П.Королёвым.
Указанный орган создавался при Генеральном Конструкторе и под его председательством. СГК состоял из Главных Конструкторов составных изделий комплекса и осуществлял межведомственную координацию и техническую увязку работ всех предприятий и организаций - соисполнителей. Решения СГК становились обязательными для всех орган. Вопросы по принимаемым на вооружение образцам военной техники окончательно утрясались в ходе работы межведомственных комиссий (МВК). Любое решение правительственного уровня всегда базировалось на десятках совместных решений нижележащих уровней, которые принимались квалифицированными специалистами по составным частям общей проблемы. И в каждом из этих многочисленных решений была своя правда и логика. Как правило, это было единственно возможное и оптимальное для того периода времени решение, базирующееся на многочисленных объективных факторах и учитывающее интересы и возможности всех участвующих сторон, часть из которых просто невозможно ни разглядеть, ни осознать «с наскоку» из нашего теперешнего времени…
Пытаясь по текстовым документам оценить деятельность предшественников, надо иметь ввиду, что на принятие тех далёких организационных и военно-технических решений влияли многие, характерные для того времени «само собой разумеющиеся» соображения и факторы, которые всеми «подписантами» одинаково понимались и имелись в виду, но, в силу их очевидности в документах о них даже не упоминалось. Необходимо всегда помнить, что не всякая мысль, выдернутая из контекста исторического периода, может быть понята в другое время без дополнительных разъяснений.
РАЗВАЛ СОВЕТСКОЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ И ГИБЕЛЬ ГОСУДАРСТВА
Как уже упоминалось, двухконтурная финансовая система была создана 30-е годы прошлого столетия умными людьми, во главе с И.В.Сталиным и это был единственно возможный вариант дальнейшего развития советской экономики, обеспечивающий жизненные потребности населения и суверенитет страны. Люди эти доказали свой профессионализм и высокие деловые качества ещё в годы Революции и Гражданской войны, а в тяжелейшие годы первых пятилеток и Великой Отечественной войны обеспечили необходимые технические и организационные условия Победы над гитлеровской Германией.
Жизненный ресурс этих людей, к сожалению, не был безграничным - в 1953 году ушёл из жизни И.В.Сталин, в 1980 - А.Н.Косыгин, в 1982 - Л.И.Брежнев, в 1984 - Д.Ф.Устинов, в 1984 - Ю.В.Андропов, в 1985 - К.У.Черненко. Это были ещё те, советские руководители, которые понимали, как работает уникальный механизм советской экономики и то, что трогать в нём категорически нельзя.

Бытует ошибочное мнение, что сталинская модель экономики не является рыночной. Это заблуждение пошло от марксистов, считающих социализм особенной системой, не подвластной рыночным законам. Но, как оказалось, невозможно обойти закон спроса и предложения. Тогда, в начале 90-х, мы кинулись в другую сторону, начали строить «рыночную экономику». Это заблуждение послужило распространению либеральной догмы о «неэффективности государственной экономики». Скорее всего, она пошла от Мизеса, который рассматривал экономику как систему обмена информацией о ценах. Но производство чего-либо по плану еще не означает отмены цены (возможно, ее правильно было бы выразить как отношение возможности будущего снижения затрат, будущего роста или минимизации будущих затрат к текущим затратам) произведенного продукта и отказа от обмена информацией о ценах, т.е. рынка, в понимании Мизеса. Самое важное, что смогла сделать сталинская экономика, в смысле Мизеса, – увидеть реальные ценности, вложить их в цены, организовать обмен информацией о них, удовлетворить главную потребность в пушках, танках и самолетах и выйти из Великой Отечественной войны победителем. Сталинской экономике мы можем противопоставить ситуацию на современном рынке, где господствуют ложные ценности, циркулируют, как бы выразился Мизес, неправильные, искаженные цены и, в результате, деньги вымываются из реального сектора экономики в финансовый, надувая финансовый пузырь, конечная цель которого – лопнуть.

Из этих рассуждений можно также сделать вывод о невозможности коммунизма как состоянии общества, в котором все ресурсы бесплатны, т.к. производство любого ресурса требует затрат. Мы должны знать эту информацию, а также распространять информацию о ценности ресурса, чтобы иметь возможность концентрировать усилия общества на наиболее важных для него направлениях. Компромиссную модель сталинской экономики легко описать современной экономической теорией. Она не является точным отражением сталинской экономики, но наследует важные для нашего времени черты. По сравнению с либеральной моделью она по-другому относится к монополиям. Если либеральная модель запрещает их, чтобы рыночные субъекты не могли назначать монопольных цен, то сталинская модель их национализирует. В этом случае монополии тоже не назначают монопольных цен на свои товары и услуги, но при этом общество сохраняет громадную экономию на масштабе, теряющуюся при либеральном решении о разрушении монополии. А что такое эффективное общество, как не общество, выполняющее свои функции с минимальными затратами? Таким образом, модель сталинской экономики эффективнее либеральной.

Под монополиями понимаются естественные монополии - монополии образованные по экономическим причинам, в условиях роста затрат при увеличении конкуренции. Цель управления государством таких монополий - максимизация величины удовлетворения потребителей (иначе говоря, максимизация объемов производства, это так же даёт максимальный эффект масштаба и минимальные цены - все очень гармонично). Под затратами принимаются не только производственные затраты, но и общественные. Например, безусловно, монополия на производство атомного оружия - естественная. Проблема монополий высвечивает также нелогичность либеральной мантры о «неэффективности государственной экономики». Действительно, если эффективность измеряется коммерческой прибылью, то совершенно непонятно, зачем в либеральной модели запрещать монополии, имеющие максимально возможную прибыль, и, следовательно, по логике либералов, ведущие к максимальной эффективности?

Интересно то, что современная экономическая теория оставила следы позитивного отношения к сталинской модели экономики. Эти следы можно найти в разделе технологического выбора в экономике, когда решается, что при большей доле накоплений по сравнению с долей потребления можно повысить уровень производственных возможностей в будущем. По всей видимости, это решение должно дать теоретическое обоснование небывалого роста экономики СССР, но, к сожалению, рассмотрение этого вопроса исключено из экономической теории. Такое смещение в сторону “накопления” невозможно представить, когда промышленность разделена на тысячи мелких предприятий, а финансовый рынок поделен между тысячами мелких банков и все эти субъекты руководимы своими мелкими, частными интересами. Получается, что указанное в экономической теории решение по переходу на новый уровень производственных возможностей относится только к сталинской модели экономики.Но каким образом в сталинской экономике решалась задача смещения по кривой технологического выбора в сторону накопления?

Если сейчас спросить ЦБ РФ о возможности стимулирования экономики дешевыми кредитами, то мы получим от него ответ, что это может привести к инфляции. На этом соображения ЦБ заканчиваются. В каком случае дешевые кредиты ведут к экономическому росту, а в каком случае ведут к инфляции - наш ЦБ не знает. Что же, давайте разберемся. Возьмем уравнение денежного обращения MV=PQ: масса денег, умноженная на скорость обращения, должна равняться объему реализованной товарной массы. Разделим увеличение денежной массы на две составляющие. Первую составляющую условно назовем «спекулятивной» (первые агенты, которым достается новая денежная масса, имеют преимущество перед всеми остальными, т. к. расплачиваются по еще старым, неинфляционным ценам менее ценными деньгами, т. е. спекулируют) - она не идет в инвестиции и, следовательно, не идет на увеличение товарной массы. Вторую назовем «инвестиционной» - она идет на инвестиции и, следовательно, идет на увеличение товарной массы. Спекулятивная составляющая ведет к инфляции, чистая инвестиционная составляющая ведет к дефляции, т. к. при качественном инвестировании созданная товарная масса превышает величину инвестиций. Таким образом, если спекулятивная часть превышает инвестиционную, то в экономике наблюдается инфляция. Действительно, если ЦБ РФ в современных условиях попытается простимулировать экономику дешевыми деньгами, то все они уйдут в спекуляции на валютном рынке, т. к. его доходность в настоящее время превышает доходность всех возможных инвестиций. В результате в экономике будет наблюдаться чистая инфляция.

В сталинской экономике такого не могло произойти в принципе, т. к. инвестиционная составляющая была выделена в отдельный безналичный замкнутый контур, из которого деньги не могли попасть в наличное обращение, а шли исключительно на развитие и поддержание работы средств производства. При этом инвестиционные деньги, полученные от государства предприятиями, не были кредитом даже в 0%, т. к. никому их не надо было возвращать. Это были альтруистические деньги. Отдельный инвестиционный денежный контур и планирование развития привели к известным результатам. Уже за время первой советской пятилетки, с 1929 по 1933 гг., было построено около 1500 крупных промышленных предприятий и созданы целые отрасли, ранее не существовавшие: станкостроительная, авиационная, химическая, производство ферросплавов, тракторостроение, автомобилестроение и другие.

Из текущей ситуации на валютном рынке возникает вопрос: что есть свобода? Концентрация средств для реализации инвестиционных проектов или возможность спекуляции? Если первое, то такой экономической системе государство должно монополизировать торговлю валютой, обеспечивая своим гражданам эффективный шлюз для свободной покупки товаров и услуг по всему миру за национальную валюту.

Разрушение СССР произошло в порядке разрушения институтов, которые обеспечили его рост. Горбачев разрешил спекуляцию и позволил деньгам из инвестиционного контура перетекать в наличный. В результате началась инфляция, спекулянты начали придерживать товары и продукты, и СССР распался по тем же причинам, что и Российская Империя в результате действий инфляции и спекулянтов – на товарных полках не было хлеба.

Отметим, что модель сталинской экономики затрагивает национализацией только крупные монополии, не затрагивая мелкий и средний бизнес. Действительно, сталинская экономика включала простые и эффективные механизмы создания мелких и средних предприятий. На момент смерти Иосифа Виссарионовича в СССР было 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около двух миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причём артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки. В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института. Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья.

Так каким образом эффективная сталинская экономика превратилась в неэффективную, всеми критикуемую, командно-административную, приведшую к распаду СССР? На экономическую модель была наложена политическая модель сохранения стабильности государства при сильном внешнем давлении. Как я уже писал в предыдущей заметке, сталинская экономика выросла из Гражданской войны и готовилась встретить Вторую мировую. В этих условиях сформировалось очень жесткое отношение к инакомыслию, а устойчивость системы требует открытого отношения к нему. Движение к открытости началось с хрущевской «оттепели». К нашему несчастью, сам Хрущев был продуктом сталинской эпохи. Им владел страх ответственности за репрессии, осуществлявшиеся под его руководством. Например, из общего числа репрессированных в 1937-1939 годах 9579 военнослужащих в одном только Киевском военном округе Н. С. Хрущев приложил руку к репрессированию 1066 человек. Вероятно, когда он получил знаменитый ответ от Сталина на просьбу принять меры по их расширению(«Остановись, дурак!»), по его телу прошел холодок. И когда Никита Сергеевич пришел к власти, он приступил к развенчанию любимого народом Cталина. Чтобы осуществить это, ему надо было предложить взамен любви к Сталину что-то другое. И он предложил – коммунизм!

Согласно марксисткой теории коммунизм должен быть построен в результате развития производительных сил. В чем это развитие выражается, марксизм не раскрывает, и почему Хрущев решил, что к 1980 г. производительные силы настолько разовьются, неизвестно. В результате страна пошла по мифологическому пути развития и не достигла главного – интеллектуальной открытости, что привело в конечном счете к катастрофе. С каждым новым днем слова руководства всё больше расходились с практикой. В 1956 году артели были официально запрещены и в течение нескольких лет разогнаны. Со временем развились такие явления, как дефицит и долгострой, приписанные современной экономической теорией как неотъемлемые свойства социалистической экономики. Но они не могут возникнуть при нормальной цели управления производством – удовлетворение спросом, а только при пропагандистской – движение к коммунизму, сопровождаемому неуклонным снижением цен. Резвилось технологическое отставание. Но сталинские сотни частных конструкторских бюро – это и есть советская силиконовая долина, которую американцы создали только в 60-х, после запуска СССР первого искусственного спутника Земли.

Проходит 8 лет после смерти Сталина и оказывается, что КПСС во главе с Хрущевым нечем ответить на отличия Западного Берлина. Находится единственное решение - отгородится, построить Берлинскую стену, возвещая о начале конца СССР и социалистического блока. Сейчас обратная ситуация. Невидимая стена блокирования взгляда из России построена со стороны западных СМИ. Европейские политики принимают закрытое решение о противодействии "российской пропаганде". Прозападные пользователи социальных сетей закрывают свои страницы от пророссийских - им просто нечем ответить на логические аргументы. Прозападные друзья не отвечают на прямые вопросы. Все они считают, что таким образом ведут информационную войну. Чем это кончится, всем нам хорошо известно.

Гениальность разработчиков Сталинской экономики заключалась в том, что они сумели регламентировать понятие сверхплановой работы для большинства видов коллективной деятельности. И разработали систему материального и морального поощрения за эту работу.
В совокупности с созданием малого бизнеса, в виде артелей, - всё это дало колоссальный экономический результат.

Рост экономики СССР в процентах, по отношению к исходным ста, которые страна имела в 1929-м году.

Из таблицы видно, что при Сталине, страна развивалась, богатело население СССР, в 10 раз быстрее, чем в странах Запада.

Метод повышения эффективности труда - МПЭ.
В конце 30-х годов, этот метод, стал широко внедряться во всех сферах народного хозяйства СССР, обеспечив в послевоенный период невиданные ранее темпы развития страны.
Инициатором разработки прорывного метода повышения эффективности труда - МПЭ, скорее всего, был Л.П. Берия. (Достижения Берии: ). Он, будучи в 30-х годах партийным руководителем Грузии, превратил ее, всего за несколько лет, из весьма отсталой, в одну из самых экономически развитых и процветающих республик СССР.
Суть предложенного метода заключалась в разделении любой коллективной деятельности на плановую и сверхплановую.
Плановая деятельность заключается в выполнении определенного объема работ в заданные сроки. За плановую деятельность работник получает ежемесячную или еженедельную зарплату, величина которой зависит от его квалификации и стажа работы по специальности. Часть зарплаты выдается в виде квартальных и годовых премий, что обеспечивает заинтересованность сотрудников в выполнении плана (при невыполнении плана весь коллектив лишается премии).
У руководства обычно имеется возможность варьировать величину премии, поощряя трудолюбивых, и наказывая нерадивых, но на эффективности работы коллектива это сказывается мало.
Во всем мире наемные работники занимаются исключительно плановой деятельностью. Но в этом случае у работника нет возможности проявить свои способности. Лишь иногда умный начальник может случайно заметить эти способности и продвинуть работника по служебной лестнице. Но чаще, любой выход за пределы определенной планом работы не поощряется, а наказывается.
Гениальность разработчиков МПЭ заключалась в том, что они сумели регламентировать понятие сверхплановой работы для большинства видов коллективной деятельности и разработать лишенную субъективности систему материального и морального поощрения за эту работу.
МПЭ позволял каждому работнику реализовать свой творческий потенциал (от каждого по способностям), и получить за это соответствующее вознаграждение (каждому по труду) и вообще, почувствовать себя личностью, уважаемым человеком. Другие члены коллектива, также получали свою долю вознаграждения, что исключало зависть и трудовые конфликты, которые были характерны для стахановского движения.

1. В конструкторских бюро.
Все работы проектных организаций выполнялись по заказам соответствующих министерств. В задании, сопровождавшем заказ, указывались плановые показатели, как проекта, так и проектируемого объекта. Такими показателями являлись: сроки выполнения проекта, стоимость проекта (без фонда зарплаты), стоимость проектируемого объекта, а также основные технические характеристики объекта.
Одновременно в задании приводилась премиальная шкала за превышение плановых показателей. За сокращение сроков проектирования, уменьшение стоимости проекта или объекта проектирования, улучшения важнейших параметров объекта указывались конкретные значения премии в рублях.
У каждого заказа имелся премиальный фонд исключительно для сверхплановых работ в размере 2% от стоимости проекта. Неизрасходованные деньги этого фонда после завершения проекта возвращались Заказчику.
Для некоторых особо важных заказов в премиальную шкалу могли включаться автомобили, квартиры и правительственные награды, которые также не всегда оказывались востребованы.
Для каждого проекта руководством организации назначался руководитель, как правило, не занимавший административной должности.
Руководитель проекта набирал временный коллектив для выполнения проекта из сотрудников одного или нескольких подразделений организации с согласия руководителей этих подразделений. Иногда в состав этого коллектива могли включаться и сотрудники других организаций, участвующих в проекте. Одного из членов коллектива руководитель проекта назначал своим заместителем. В процессе работы над проектом руководитель мог исключить из коллектива любого члена.
Каждый член коллектива независимо от занимаемой должности изначально получал 1 балл, характеризующий долю его участия в работе над проектом. Руководитель получал добавочно 5 баллов, а его заместитель – 3. В процессе работы руководитель мог добавить любому участнику проекта от одного до трех баллов, в зависимости от вклада в проект. Это делалось открыто с объяснением причин всему коллективу.
Рационализаторские предложения, обеспечивающие сверхплановые показатели проекта оценивались в 3 балла, а заявки на изобретения - в 5 баллов. Эти баллы авторы делили между собой по взаимному согласованию.
К моменту завершения проекта каждый участник знал сумму причитающихся ему премиальных, зависящих от числа набранных баллов и общей суммы сверхплановой премии за проект в соответствии с известными всем премиальными шкалами.
Сумма премии окончательно утверждалась на заседании государственной комиссии, осуществляющей приемку проекта, и буквально на следующий день все участники проекта получали причитающиеся им деньги.
В случае проектов с большим бюджетом, выполнявшихся в течение несколько лет стоимость одного балла могла составлять десятки тысяч рублей (десятки тысяч современных долларов). Поэтому все члены коллектива с большим уважением относились к людям, обеспечившим получение таких высоких премий - к лидерам проекта, что создавало отличный моральный климат.
Склочники и лентяи либо изначально не попадали во временный коллектив, либо исключались из него в ходе работы над проектом. Лица, набиравшие большое число баллов в различных проектах быстро продвигались по служебной лестнице, то есть МПЭ являлся великолепным механизмом отбора кадров.

2. В промышленности.
Для того, чтобы МПЭ начал работать в промышленности был использован оригинальный подход. В плановые показатели предприятий ежегодно включался пункт о снижении себестоимости производимой продукции на определенное число процентов за счет совершенствования технологии.
Для стимулирования этих работ создавался специальный премиальный фонд аналогичный двухпроцентному фонду проектных организаций. А далее применялась та же схема. Создавались временные коллективы с такими же баллами, задачей которых было снижение себестоимости определенной продукции. Одновременно члены этих коллективов выполняли и основную работу.
Итоги подводились в конце года и тогда же выплачивались премии. Предприятию давалось право, по меньшей мере, год продавать продукцию с более низкой себестоимостью по старой цене и из этих денег формировать сверхплановый премиальный фонд.
В результате производительность труда в СССР в те годы росла быстрее, чем в любых других странах. Эффективность применения МПЭ на производственных предприятиях иллюстрирует следующая таблица, показывающая, как снижалась себестоимость вооружений, производимых во время войны, когда, казалось бы, не было возможностей помимо напряженного производства заниматься еще и совершенствованием технологических процессов (данные взяты из книги А.Б. Мартросяна «200 мифов о Сталине»).


В целом себестоимость различных видов вооружений, за 4 военных года, снизилась более, чем в 2 раза. А ведь большинство образцов было принято на вооружение за несколько лет до начала войны, а винтовка Мосина выпускалась еще с 1891 года.

3. В НИИ.
В научной деятельности отсутствуют количественные критерии оценки эффективности выполняемых исследований. Поэтому сверхплановой работой, выполняемой в НИИ, считались дополнительные НИР, выполняемые по заказам различных предприятий или собственного ведомства.
В этих дополнительных НИР, в отличие от основных, всегда присутствовал фонд зарплаты. Этим фондом распоряжался руководитель НИР, назначенный администрацией института. Как и в предыдущих случаях для выполнения НИР создавался временный коллектив и назначались баллы, которые руководитель НИР мог увеличивать отдельным исполнителям по ходу работы.
В соответствии с баллами из соответствующего фонда НИР ежемесячно выплачивались деньги членам коллектива. Эти выплаты оформлялись как надбавка к основной зарплате. Но очень часто оказывалось, что надбавка существенно превышала основную зарплату, тем более, что все члены коллектива кроме руководителя НИР и его заместителя, изначально получали одинаковые баллы независимо от занимаемых должностей, ученых степеней и званий.
При этом возникал интересный психологический эффект. Для тех сотрудников, которые длительное время не входили ни в один временный коллектив, было невыносимо видеть, что их коллеги ежемесячно получают существенно больше, чем они. В результате они, как правило, увольнялись, улучшая тем самым качественный уровень сотрудников НИИ.

4. В ВУЗах.
В вузах педагогическая деятельность считалась основной, а научная рассматривалась как сверхплановая. Все НИР в вузах выполнялись по таким же правилам МПЭ, как дополнительные НИР в научно-исследовательских или академических институтах.

5. У Учителей и медицинских работников.
Для учителей и медицинских работников применить МПЭ не удалось, скорее всего, потому, что их деятельность не является коллективной. Однако понятие сверхплановой работы оказалось применимо и к этим категориям.
Оклад учителей устанавливался исходя из 18-часовой нагрузки в неделю. Но при большом количестве учеников допускалась нагрузка 24 часа или даже 30 часов в неделю с соответствующим увеличением зарплаты. Кроме того, были предусмотрены надбавки за дополнительные работы, например, классное руководство.
Врачи и медперсонал могли работать дополнительное количество часов на полторы или даже на две ставки. Поэтому, как следует из исследований ЦСУ, доход в семьях врачей был в полтора раза выше, чем в семьях рабочих, а учителя средней школы имели доход такой же, как у инженерно-технических работников промышленности.

6. В артелях.
В артелях же помимо обычного фонда оплаты труда существовал премиальный фонд, на формирование которого выделялось 20% прибыли.
Этот фонд распределялся между артельщиками, в соответствии с баллами трудового участия. Величины этих баллов определялись по рекомендации председателя артели на общих собраниях всех пайщиков. Ежемесячный доход членов артели даже при минимальном трудовом участии, как правило, в 1.5 – 2 раза превышал основной оклад.
Но при этом все артельщики, включая выбранного начальника, также участвующего в конкретном производстве, работали добровольно с максимальной интенсивностью, и с ненормированной продолжительностью рабочего дня.
Доход каждого артельщика зависел не только от количества произведенной продукции, но также от качества и от разнообразия ассортимента.

Преимущества МПЭ.
Главной особенностью МПЭ являлось то, что при его использовании не только повышалась творческая активность большого числа людей, и выявлялись таланты, но также изменялась психология всех членов коллектива, а также взаимоотношения в коллективе.
Любой член коллектива осознавал свою значимость для общего процесса и с готовностью выполнял любую часть работы, даже в том случае, если эта работа не соответствовала его статусу.
Взаимная доброжелательность, стремление оказать помощь друг другу были совершенно типичными чертами.
По сути, каждый член коллектива считал себя личностью, а не винтиком сложного механизма.
Изменялись и взаимоотношения начальников с подчиненными. Вместо приказов и указаний начальник стремился разъяснить каждому подчиненному, какую роль в общем деле играет та работа, которая ему поручается.
По мере становления коллективов и формирования новой психологии сами материальные стимулы отходили на задний план и уже не являлись главной движущей силой. Разработчики МПЭ рассчитывали именно на такой эффект.
После отмены МПЭ, моральный климат в коллективе сохранялся длительное время даже при отсутствии внешних стимулов.
Характерной чертой было полное отсутствие субординации и дружеские отношения между всеми сотрудниками. Люди работали с большим энтузиазмом просто потому, что работать было интересно.
Говорят, что всё гениальное должно быть простым. МПЭ являлся ярким примером такой гениальной простоты.
Временные коллективы, баллы, объективно определяющие трудовое участие каждого работника в работе коллектива и относительно небольшой премиальный фонд – вот и вся суть МПЭ.
А каков был эффект! Пожалуй, главным результатом МПЭ следует считать превращение большого числа обычных людей в ярких творческих личностей, способных принимать самостоятельные решения. Именно благодаря этим людям страна продолжала развиваться и после отмены МПЭ вплоть до начала 60-х годов.
А дальше их способности оказались невостребованными в удушливой атмосфере, сложившейся к тому времени, главным девизом которого было «не высовывайся» .

При Сталине малый бизнес процветал!
Какое же наследство оставил стране товарищ Сталин в виде предпринимательского сектора экономики (в виде малого бизнеса)?
Более 114 000 (сто четырнадцать тысяч!) мастерских и предприятий самых разных направлений – от пищепрома до металлообработки и от ювелирного дела до химической промышленности. На них работало около 2-х миллионов человек, которые производили почти 6% валовой продукции промышленности СССР, причем артелями и промкооперацией производилось 40% мебели, 70% металлической посуды, более трети всего трикотажа, почти все детские игрушки.
В предпринимательском секторе работало около сотни конструкторских бюро, 22 экспериментальных лаборатории и даже два научно-исследовательских института.
Более того, в рамках этого сектора действовала своя, негосударственная, пенсионная система! Не говоря уже о том, что артели предоставляли своим членам ссуды на приобретение скота, инструмента и оборудования, строительство жилья.
И артели производили не только простейшие, но такие необходимые в быту вещи – в послевоенные годы в российской глубинке до 40% всех предметов, находящихся в доме (посуда, обувь, мебель и т. д.) было сделано артельщиками.
Первые советские ламповые приемники (1930 г.), первые в СССР радиолы (1935 г.), первые телевизоры с электронно-лучевой трубкой (1939 г.) выпускала ленинградская артель «Прогресс-Радио».
Ленинградская артель «Столяр-строитель», начав в 1923 году с саней, колес, хомутов и гробов, к 1955 году меняет название на «Радист» - у нее уже крупное производство мебели и радиооборудования.
Якутская артель «Металлист», созданная в 1941 году, к середине 50-х располагала мощной заводской производственной базой.
Вологодская артель «Красный партизан», начав производство смолы-живицы в 1934 году, к тому же времени производила ее три с половиной тысячи тонн, став крупным производством.
Гатчинская артель «Юпитер», с 1924 года выпускавшая галантерейную мелочь, в 1944-м, сразу после освобождения Гатчины делала остро необходимые в разрушенном городе гвозди, замки, фонари, лопаты, к началу 50-х выпускала алюминиевую посуду, стиральные машины, сверлильные станки и прессы.“
В Ленинграде некоторые хлебопекарни не только поставляли свою продукцию в государственные булочные, но и доставляли горячий хлеб, разнообразные булки и выпечку непосредственно в квартиры жителей города с небольшой наценкой.
Предприятия промкооперации работали в условиях намного более льготных, чем современные малые предприятия.
Кредитование артелей осуществлялось не банками, а районными, межрайонными или отраслевыми союзами промкооперации (СПК) из специальных кредитных фондов с процентной ставкой не более 3%. В некоторых случаях кредит выдавался под нулевой процент.
Для получения кредита вновь образуемой артелью не требовалось никакого обеспечения – весь риск банкротства артели ложился на СПК.
Оборудование и материалы, необходимые для производства, артели получали от СПК по государственным ценам. Заявки от СПК поступали в Госплан СССР, который и выделял соответствующие фонды, в том числе и на материалы, закупаемые за валюту.
Реализация продукции, выпускаемой артелями, также осуществлялась через СПК. При этом цена продукции предприятий пром¬кооперации могла превышать государственные цены не более, чем на 10%.
Для небольших артелей СПК мог за соответствующую плату брать на себя бухгалтерию, расчетно-кассовое и транспортное обслуживание…
Руководящие сотрудники СПК любого уровня выбирались, как правило, из артельщиков или сотрудников СПК более низких уровней. Оплата труда этих сотрудников выполнялась так же, как и артелях.
Наряду с обычными окладами существовал премиальный фонд, распределявшийся в соответствии с баллами трудового участия.
Чем выше была прибыль артелей, значительная часть которой перечислялась в СПК, тем больше был премиальный фонд для сотрудников СПК. Это был весомый стимул для всемерной поддержки деятельности артелей и повышения их числа.
СПК активно вели жилищное строительство. Готовые индивидуальные дома артельщики выкупали с помощью 15-летнего кредита, полученного от СПК под 3% годовых без первоначального взноса. Многоквартирные дома являлись собственностью СПК.
Квартиры в этих домах выкупались артельщиками, так же как и в обычных жилищностроительных кооперативах, но без первоначального взноса.
Промкооперация имела свою сеть санаториев и домов отдыха с бесплатными путевками для артельщиков.
У промкооперации была своя пенсионная система, не заменяющая, а дополняющая государственные пенсии.

Как Хрущёв уничтожил эффективность труда.
Для ликвидации МПЭ, которое произошло в 1956 году, не пришлось прикладывать особых усилий. Просто при финансировании ОКР и НИР были отменены любые фонды оплаты труда, как премиальные, так и обычные. И сразу теряли смысл премиальные шкалы, временные коллективы и баллы.
А у производственных предприятий из плановых показателей было исключено снижение себестоимости, и соответственно исчезала возможность создания премиального фонда для совершенствования технологий, да и никакого стимула для этого совершенствования уже не было.
Одновременно были введены лимиты на величину вознаграждений за рационализаторские предложения и изобретения.
В 1960 году в СССР начался продовольственный кризис, вызванный чисто субъективными факторами. Ленинград, Москву, а также столицы союзных республик этот кризис задел в меньшей степени, чем остальные города страны.
Помимо муки из продажи исчезли: гречневая, пшенная и манная крупа, яичная вермишель, булки под названием „хала“ в виде плетенки, а также хрустящие„ французские“ булки, вологодское и шоколадное сливочное масло, топленое и шоколадное молоко, все виды мясных полуфабрикатов, карбонад и буженина, караси и зеркальные карпы.
Со временем мука, крупы, мясные полуфабрикаты вновь появились в продаже. А большая часть из перечисленных выше продуктов отсутствует в магазинах и в настоящее время, в связи с утратой рецептур, или же под старыми названиями выпускаются совсем другие продукты (это касается практически всех современных колбасных изделий, включая знаменитую докторскую).
Вот как описывал этот кризис известный детский писатель Е. Носов, автор книг о Незнайке. „Вопреки еще не успевшим выцвести, не смытым дождями оптимистическим диаграммам роста надоев и привесов, с прилавков магазинов стало исчезать мясо и все мясное. Потом все молочное. В считанные дни размели даже вялые плавленые сырки. Куда-то девались пшено и гречка, как потом оказалось на целые десятилетия. Дело дошло до лапши и макарон“…
Осенью 1963 года хлебозаводы прекратили плановую выпечку батонов и булок, закрылись кондитерские цехи. Белый хлеб выдавали по заверенным печатью справкам только некоторым больным и дошкольникам.
В хлебных магазинах были установлены ограничения на продажу хлеба в одни руки и продавались лишь батоны сероватого хлеба, который готовили с примесью гороха».
Дело в том, что большая часть пищевой промышленности СССР, включая помол муки и выпечку хлеба, принадлежала промкооперации .
Государственные хлебопекарные заводы были лишь в больших городах и выпускали очень ограниченный ассортимент хлебных изделий.А остальную хлебную продукцию выпускали частные хлебопекарни в виде артелей, поставляя эту продукцию в обычные государственные магазины.
Аналогичная ситуация была с мясной, молочной и рыбной продукцией. Кстати добычу рыбы, морского зверя и морепродуктов также, в основном, осуществляли артели.
Основная часть мяса скота и птицы, молока, яиц, а также гречки и проса (пшена) поставлялась не из колхозов, а с приусадебных участков колхозников и служила главным источником доходов сельского населения.
Значительная часть предприятий общественного питания особенно в Прибалтике, Средней Азии и на Кавказе входила в систему промысловой кооперации.
В 1959 году резко сокращаются размеры приусадебных участков. Колхозников заставляют продать свой скот колхозам, где он массово гибнет из-за отсутствия, как кормов, так и кадров, обеспечивающих соответствующий уход за животными. В результате уменьшаются объемы производство мяса и особенно молока.
В 1960 году начинается массовая национализация предприятий промкооперации, в том числе и в пищевой промышленности.
Вся собственность артелей, включая помещения, оборудование, товарные и денежные запасы, безвозмездно передаётся государству.
Выбранное трудовым коллективом руководство артелей заменяется партийными назначенцами.
Доход работников теперь, как и на других государственных предприятиях, определяется окладом или тарифными ставками и дополняется квартальными и годовыми премиями.
После национализации продолжительность рабочего дня бывших артельщиков сократилась до 8 часов в соответствии с трудовым законодательством.
К тому же появились абсолютно бесполезные для производства люди с относительно большой зарплатой в лице вновь назначенных начальников.
Исчезла материальная заинтересованность в качестве продукции, и сразу вырос процент брака. В результате резко сократился объем произво¬димой продукции притом же числе предприятий и количестве работников. И мукомольные предприятия уже не могли производить прежние объемы муки при достаточных запасах зерна.
Единственным выходом из сложившейся ситуации было увеличение численного состава работников на предприятиях пищевой промышленности. Необходимые для этого дополнительные финансовые средства были получены за счет повышения цен на продовольственные товары в среднем в 1.5 раза, что автоматически привело к снижению жизненного уровня населения.
Цены на промышленные товары поднимались еще в большей степени, но без явных деклараций. Ну а доход бывших артельщиков упал более, чем в 2 раза.
Ликвидация промкооперации неизбежно привела к сокращению ассортимента и снижению качества выпускаемой продукции в национализированных предприятиях. Намного проще выпускать один тип изделия вместо десяти, тем более, если в плановых показателях указываются абстрактные штуки или килограммы.

Подавляющее большинство граждан современной России от либералов до коммунистов, убеждено, что население СССР всегда жило значительно хуже, чем в западных странах.
Никто не подозревает, что именно при Сталине, и только благодаря Сталину, советские люди, в середине прошлого века, жили намного лучше в материальном и моральном плане, чем в любой другой стране того времени. И лучше, чем в современных США, не говоря уже о современной России.
А затем пришел Хрущев. И после 1960 года жители СССР незаметно для себя оказались совсем в другой стране, и через некоторое время забыли, как они жили раньше.
Именно в этой новой стране, и появились все те негативные черты, которые считаются органически присущими социалистической системе.
Именно эта псевдосоциалистическая страна, совершенно непохожая на прежний Советский Союз, рухнула под тяжестью накопившихся проблем в 1991 году, а Горбачев ускорил этот процесс, действуя в стиле Хрущева.

Обобществление совокупного прибавочного продукта – интегральная экономическая задача пролетарской революции и социализма.

ЧТОБЫ ОЦЕНИТЬ значимость созданной под руководством И.В.Сталина экономической системы, надо прежде всего чётко ответить на вопрос: а в чём вообще состоит интегральная экономическая задача и пролетарской революции, и социализма как первой фазы коммунистической общественно-экономической формации?

Скажут: в уничтожении частной собственности, в обобществлении средств производства.

Это правильно, но ведь это скорее путь к достижению цели, инструмент достижения цели, но ещё не цель сама по себе. Цель же социалистических преобразований в экономике —

это не столько обобществление средств производства как таковых, сколько ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА , вырабатываемого с их помощью.

Современные теоретики-марксисты очень облегчили бы себе жизнь, если бы вот эту несложную вещь прочно затвердили и ставили бы её неизменно во главу угла: интегральная экономическая задача пролетарской революции и социализма — это

ОБОБЩЕСТВЛЕНИЕ СОВОКУПНОГО ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА , вырабатываемого обобществлённым производственным аппаратом.

Ведь если вдуматься, средства производства сами по себе никому, как говорится, не нужны. Для чего нужна земля в собственности, если она не заселена подневольными крестьянами, которые бы её обрабатывали, платили бы оброк и гнули спину на барщине? Для чего нужны в собственности фабрики и заводы, если они не заполнены наёмными рабочими, которые выпускают продукцию, имеющую спрос на рынке и приносящую прибыль? Весь, так сказать, сыр-бор с собственностью на средства производства горит не из-за них самих, а из-за прибавочного продукта, который на них вырабатывается и поступает в распоряжение их собственника.

И поэтому лозунг общественной собственности на средства производства, он при его более внимательном прочтении означает:

мы хотим, чтобы вырабатываемый в общественном производстве совокупный прибавочный продукт поступал именно обществу, народу, а не частным лицам, и справедливо распределялся бы между всеми нами, служил всецело и исключительно общему благу.

Хочу всячески подчеркнуть, что застревать на лозунге общественной собственности как таковой никоим образом нельзя, потому что, если она не снабжена механизмом обобществления совокупного прибавочного продукта, то её всё равно что нет; поскольку цель, ради которой средства производства обобществлялись, не достигнута.

В продолжение ряда лет эта мысль в моих выступлениях несколько иначе подавалась, а именно: у любой формы собственности есть неотъемлемый структурный, если так можно выразиться, напарник, в отсутствие которого она практически нежизненна,- это

СПОСОБ АККУМУЛЯЦИИ И РАСПРЕДЕЛЕНИЯ СОВОКУПНОГО ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА, ИЛИ ОБЩЕСТВЕННОГО ЧИСТОГО ДОХОДА.

Принцип доходообразования и распределения дохода — это одна из важнейших составных частей экономического базиса общества, это мощный и чрезвычайно сложный узел объективных общественных отношений. В любом обществе, где труд в той или иной мере носит ещё несамоцельный, отчуждённый характер, там существует стоимость, и там разделением продукта труда на необходимый и прибавочный ведают стоимостные, или товарно-денежные, или они же рыночные отношения. И постольку всю эту структурную связку отношений по поводу аккумуляции и распределения чистого дохода можно называть ещё и так: это соответствующая данному способу производства конкретно-историческая МОДИФИКАЦИЯ ЗАКОНА СТОИМОСТИ (или отношения стоимости).

Способ производства достигает социально-экономической зрелости, превращается в СИСТЕМУ, когда соответствующая ему форма собственности начинает уверенно, бесперебойно функционировать в паре с адекватным ей комплексом отношений по консолидации и распределению чистого дохода. Или, что то же самое, а паре с адекватным ей принципом доходообразования, или,- что опять-таки то же самое,- в паре с адекватной данному способу производства модификацией стоимости.

Принцип доходообразования не есть нечто, устанавливаемое декретом правительства. Это фрагмент объективной, материальной экономической действительности, и он должен откристаллизоваться в толще этой действительности вот именно объективно,- как откристаллизовался некогда закон средней нормы прибыли, который как раз и представляет собой механизм доходообразования, адекватный капиталистической общественно-экономической формации. На это требуется время, причём немалое, плюс целый исторический слой хозяйственного опыта человечества.

И вот то грандиознейшее социально-инженерное открытие, которое мы сделали в экономике в сталинскую эпоху, это и было нахождение адекватного социалистической общественной собственности на средства производства принципа аккумуляции и распределения совокупного прибавочного продукта. К социалистической общественной собственности оказался присоединён, подмонтирован органичный ей социалистический принцип доходообразования, или — что то же самое — органичная социализму модификация закона стоимости.

Иными словами, была в основных её чертах решена определяющая задача социалистической фазы: обобществить не только средства производства, но и совокупный прибавочный продукт. Причём, сделано это было в исторически, можно сказать, молниеносный срок.

С этой точки зрения,- которая, вообще-то, единственно отвечает исторической правде, — сразу отпадает целый ворох псевдопроблем, не дающих марксистской науке и нашей стране развиваться теми темпами, каких требует современная экстремальная обстановка.

Был ли построен в СССР социализм? Ну конечно же, был, — если он свою объективно-историческую формационную задачу сумел решить.

Какой вид должен иметь социалистический строй, чтобы его можно было признать принципиально состоявшимся? Если принципиально, то такой, как при Сталине, и это в особенности относится к экономической сфере. На уровне надстройки, там были недоработки,- впрочем, вполне устранимые. Но что касается экономики, то надо ясно себе представлять, что никакая другая из предлагавшихся и предлагаемых моделей, кроме сталинской, задачи обобществления прибавочного продукта не решает. И следовательно, в экономическом разрезе сталинский социализм — это и есть, однозначно, СОЦИАЛИЗМ КАК ТАКОВОЙ; т.е., тот единственный плацдарм, с которого может быть успешно возобновлено и продолжено строительство коммунистического общества. Туда, на эти социоструктурные рубежи нам и предстоит вернуться по окончательном освобождении страны от её нынешней фактической оккупации транснациональным капиталом.

Ещё одна псевдопроблема:

Это социализм и товарно-денежные отношения.

И это мочало давно бы уже следовало перестать жевать. Стоимостные отношения – это феномен конкретно-исторический, для каждого способа производства они принимают свою особую форму, или модификацию. Между их полным отмиранием при коммунизме и той формой, в какой они существуют при капиталистическом строе, лежит их социалистическая модификация. Отличительным признаком социалистической модификации стоимости как раз и служит обеспечение плавного, постепенного самоистребления всего круга явлений, связанных со стоимостью и товарностью. Социалистическая модификация стоимости так же органична обобществленной экономике, как закон средней нормы прибыли органичен экономике буржуазной или закон извлечения максимальной прибыли — экономике современного империализма. Не считаться с требованиями закона стоимости в социалистическом народном хозяйстве - это то же самое, как в хозяйстве частнокапиталистическом «переть» против объективно присущих ему закономерностей складывания прибыли, и результаты будут столь же плачевные.

Социализм и товарно-денежные отношения. Дезориентирующий характер апологетики НЭПа. ДАВАЙТЕ ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИМ, как,- конкретно,- социалистическая модификация стоимости должна выглядеть и реально выглядела у нас в стране.

Чтобы избежать путаницы, которую «экономисты» определённого толка искусственно наслаивали тут десятилетиями, нужно хотя бы вкратце коснуться вопроса о разделении труда и продукта на необходимый и прибавочный. Вопрос о труде нам придётся, по всей видимости, отложить «на потом», а о продукте поговорим плотнее.

Избыточный, или прибавочный продукт — это явление целиком общественное. Он возникает лишь тогда и постольку, когда и поскольку работник начинает, стихийно или осознанно, применять в своём труде результаты трудового опыта других людей, в том числе и других поколений. Возникнув, прибавочный продукт провоцирует,- так сказать,- известную часть общества на то, чтобы попытаться изъять его у работника и присвоить. Это осуществляется через установление частной собственности, сначала — в древности — на самого работника, затем на те условия, или факторы производительной деятельности, без которых работник создать прибавочный продукт не может — на землю, материально-технические средства производства и т.д.

Однако, вся несправедливость эксплуатации состоит не в том, что прибавочный продукт вообще отчуждается от непосредственного производителя. Прибавочный продукт непосредственному производителю по месту своего производства принадлежать не может и не должен. Он есть ОБЩЕСТВЕННОЕ ДОСТОЯНИЕ. Вся беда и несправедливость в том, что будучи изъят, прибавочный продукт в подавляющем своём объёме используется не как достояние всего общества, а как некая добыча, трофей класса частных собственников. Отсюда лишний раз можно видеть, насколько важна, фундаментальна формулировка целей и задач социалистической революции именно как задачи обобществления совокупного прибавочного продукта.

Ведь можно обобществить (т.е., национализировать) средства производства — и пребывать в совершеннейшем тупике относительно того, как в этом национализированном хозяйстве сформировать и распределить прибавочный продукт. Именно в такой ситуации очутились российские большевики накануне введения НЭПа. Собственно, НЭП и был ответом на вопрос, что делать, если адекватная новому строю модификация товарно-денежных отношений ещё не найдена, объективно не сложилась? Что делать,- возвращаться к прежней модификации, дореволюционной, как бы это ни было рискованно в социально-политическом плане, иначе вообще с места не сдвинешься. Возвращаться, но одновременно бросить все силы на то, чтобы новый, общественный способ присвоения средств производства оказался по возможности скорей оснащён новым, также общественным принципом аккумуляции и распределения чистого дохода. И это при Сталине было осуществлено,- повторяю,- в исторически сверхрекордные сроки, уже где-то к середине 30-х годов.

И вот тут также хорошо виден полностью дезориентирующий характер ещё одной мифологемы наших нынешних лжекоммунистов: это будто НЭП представлял собой как раз ту модель хозяйственной системы, какая требуется социалистическому обществу. При НЭПе имевшаяся социалистическая собственность вынуждена была функционировать в паре со старым, частнособственническим, чужеродным ей принципом доходообразования. Экономика страны,- таким образом,- вообще не имела целостной, системной природы, это была подсобная, искусственная конструкция, которую следовало демонтировать при первой же к тому возможности. И Сталин её демонтировал, как только под этой временной оснасткой запульсировала, заработала наша, социалистическая модификация закона стоимости. Призывать сегодня вернуться в НЭП — в это сугубо конъюнктурное, внутренне неравновесное и чреватое всякими социально-политическими опасностями сооружение,- это значит или совершенно не понимать сути системных связей в экономике, или сознательно вредить нашему делу.

Существует версия о какой-то феноменальной,- якобы,- экономической эффективности НЭПа. Если брать, по большому счёту, то версия эта не соответствует действительности.

В декабре 1925г. состоялся XIV съезд ВКП(б), взявший курс на социалистическую индустриализацию. Это было уже абсолютно не НЭПовское решение. Поэтому о НЭПе как таковом имеет смысл говорить до рубежа 1925/26гг.

Свои специфические задачи,- а задачи эти были чисто восстановительные,- НЭП к этому времени в общих чертах выполнил. Промышленность вышла на уровень 75,5% от довоенного, сельское хозяйство — на уровень 95,3%. Сколь-либо серьезного технического перевооружения не происходило, выпуск продукции наращивался главным образом за счёт расширения производства на старых предприятиях, которые продолжали функционировать, а также за счёт расконсервирования тех, которые по разным причинам оказались остановлены. Мало того, на всём протяжения НЭПа наблюдалось такое пагубное явление, как выбытие основных фондов промышленности,- которое и так в результате разрухи, военных действий на территории страны и пр. достигло к 1920/21гг. 30% от уровня 1917г. К 1923/24гг. сюда «добавили», по разным данным, ещё до 12%. Этот процесс удалось переломить лишь в 1926/27гг., с началом социалистической индустриализации.

Советская деревня по ходу НЭПа «осереднячивалась», увеличивалось потребление хлеба середняком и бедняком. Но за этой вроде бы благоприятной, на первый взгляд, тенденцией скрывалась общая парцелляризация крестьянского землевладения и соответствующее падение товарности сельскохозяйственного производства. В 1926/27 гг. середняки и бедняки давали около трёх четвертей товарного хлеба (74%). Но товарность по зерну в этой группе составляла всего 11,2%, а с учётом более производительных кулацких хозяйств — 13,3%; т.е., вдвое ниже довоенного уровня, который исчислялся в 26%. Урожайность зерновых вплоть до самой коллективизации продолжала оставаться ниже довоенной (7,9 центн. с гектара против довоенных 8,5 центн.).

Следует сказать, что утверждения, будто в эти годы частник-нэпман «одел, обул и накормил» страну, в решающей своей части принадлежат также к области мифологии. Страну обули, одели и накормили государственная промышленность и покровительствуемая государством кооперация, быстро развивавшиеся на почве «реабилитации» товарно-денежных отношений. К 1926/27 гг. государственные предприятия давали 91% всей промышленной продукции, их доля в общем торговом обороте достигла 40%. Максимум частноторгового оборота приходится на 1922/23 гг., когда он составлял 43,9% общего объёма торговли. В дальнейшем он от года к году резко сокращался, в 1924/25 гг. упал до 25% и продолжал снижаться.

Бросается в глаза, что для НЭПа в целом общехозяйственный уровень 1913г. по всем статьям выступает как некий эталон. А был ли он, этот уровень, на самом деде таким уж «эталонным» и мог ли он на том историческом этапе хоть в малейшей степени служить ориентиром для эффективной экономической политики?

Вот это ещё очередной миф наших «перестройщиков», псевдореформаторов и их подпевал в левом движении — миф о царской России как об экономически высокоразвитой стране.

Действительно, после крестьянской реформы 1861г.,- которая представляла собой наш, отечественный вариант буржуазно-демократической революции,- в России, как тому и надлежало быть, происходил промышленный подъём, наблюдались высокие темпы экономического роста. Содержание этого процесса составлял массовый переход от ручного труда к труду машинному, фабрично-заводскому. Но на дворе-то стоял конец уже не восемнадцатого, а девятнадцатого века. И то, что являлось мощным прорывом в будущее для второй половины XVIII в., для эпохи промышленного переворота в Англии,- сто лет спустя это было просто и только навёрстывание уже пройденного ведущими буржуазными государствами. Выйти в число стран — лидеров мирового индустриального развития царской России не удалось. Все поставленные ею за пореформенный период рекорды по темпам роста падают в основном на такие отрасли, как нефтедобыча (которой ранее практически не существовало), добыча угля и руды, выплавка чугуна и стали, распространение паровых (т.е. механических) двигателей и т.п. Тогда как в США и Германии, например, в те же десятилетия промышленность переходила уже на силовую базу паровых и гидротурбин, электродвигателей, двигателей внутреннего сгорания, дизелей, а это открывало широкий путь к развитию автомобилестроения и самолётостроения, электротехнической, алюминиевой, химической промышленности. По всем этим позициям Россия была практически неконкурентоспособна с ведущими капстранами.

В 1913 г. на долю России в мировом промышленном производстве приходилось всего 2,5%,- против 38,2% у США, 12,1% у Англии и 13,3% у Германии (ещё на рубеже XIX-XX вв.). По производству всех видов промышленной продукции на душу населения Россия отставала от США в 11 раз, по производительности труда — в 10 раз.

За годы Советской власти этот разрыв сократился более чем в 5 раз. В 1986г. производительность труда в промышленности составляла у нас 55% американской. СССР давал пятую часть всей мировой промышленной продукции, социалистическое содружество в целом — более 40%.

Добавлю ещё, что зависимость России от импорта промышленного оборудования в 1913г. оценивалась в 63,8%, а это попросту не позволяло говорить о её технико-экономической самостоятельности. Технико-экономическая самостоятельность страны была достигнута лишь по результатам выполнения второй сталинской пятилетки (1932-1937 гг.), когда массовый импорт машин и оборудования прекратился полностью и из-за рубежа ввозились только, так сказать, в познавательных целях отдельные образцы новой техники.

Иногда приходится слышать, что вот-де зловредные большевики прервали небывалый взлёт и расцвет России в последние десятилетия царизма. Но ведь разруху в стране организовали отнюдь не большевики, они тут воистину были совершенно ни при чём. Дело не в кознях большевиков, а в том, что где-то к началу Первой мировой войны возможности КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ индустриализации России оказались объективно исчерпаны.

Российский капитал стремительно концентрировался и монополизировался, а возникавшие монополистические объединения в своих шкурных интересах тормозили развитие производства, чтобы удержать цены на достаточно высоком уровне. Накануне Первой мировой войны в стране образовался промышленный голод по топливу и металлу. Вот тебе и фантастические темпы… Судить-то надо всё-таки по конечному результату, а не по тому, что было вначале и в середине. Во время войны металлический голод повлёк за собой, во-первых, свёртывание производства в гражданских отраслях, что привело уже к голоду товарному, к бешеному росту цен, спекуляции и пр. Во-вторых, царское правительство вынуждено было размещать за границей огромные заказы на вооружение и прочие армейские потребности, вплоть до конской сбруи, а это означало низкое качество оружия и снаряжения, их нехватку и беззастенчивое ограбление страны зарубежными поставщиками.

В годы войны практически рухнул транспорт. В одних местах голодали и замерзали, в других — скапливались горы не вывезенного угля, продовольствия и т.п. Так что не надо валить с больной головы на здоровую. Большевистскую революцию российский царизм и сменившее его безрукое Временное правительство организовали себе сами.

В порядке лирического отступления приведу любопытное наблюдение, которым поделился директор одного из заводов, подлежавших эвакуации в 1941г.

Если бы не общий драматизм момента,- пишет он в своих воспоминаниях (я пересказываю своими словами),- можно было бы залюбоваться тем, что происходило в то время на наших железных дорогах. Днём и ночью, непрерывно и нескончаемо, с запада на восток и с востока на запад шли и шли поезда, гружённые разнообразнейшей техникой, несметными материальными богатствами народа, созданными за годы сталинских пятилеток. В глубь страны уходили составы с оборудованием эвакуируемых заводов. Навстречу им проносились воинские эшелоны, стояли конвойные на платформах, по очертаниям под брезентом угадывались орудия, танки, части самолётов.

Вот такой символический контраст.

И теперь,- поскольку, как я полагаю, вы на всей вышеприведённой цифири достаточно отдохнули от теоретического текста,- возвращаемся к разговору о социалистической модификации стоимости.

Социалистическая модификация стоимости: процесс её складывания. Налоговая реформа 1930г. Первая генеральная реформа оптовых цен 1936-40гг.

ИТАК, коль скоро прибавочный продукт — он же чистый доход — представляет собой общественное достояние, то в обобществлённой экономике на него уже при самом его формировании должно прочно «наложить лапу» государство. Самый процесс его формирования, аккумуляции должен протекать так, чтобы к объективно «созревшему», «выпавшему в осадок» прибавочному продукту никто, кроме государства, реального доступа не имел.

Отсюда следует вывод, что чистый доход при социализме не может в сколь-либо значительных размерах формироваться непосредственно в хозяйствующих ячейках. И государство у нас уже с конца 20-х годов повело решительнейшую борьбу против завышения отпускных цен предприятий,- поскольку чистый доход «гнездится» не где иначе, как в цене. Но сам объективно накапливающийся в цене прибавочный продукт не должен был при этом страдать. Фактически, он в результате давления, оказываемого на цены, переводился в безденежную форму экономии затрат, или снижения себестоимости продукции. В этой форме,- которая является его ОБЩЕСТВЕННО РАЦИОНАЛЬНОЙ формой,- он становился недосягаем для данной хозяйственной единицы, ни для её руководства, ни для трудового коллектива, и передавался следующим по порядку звеньям общественно-технологической цепочки.

В дальнейшем неукоснительно проводимая государством ПОЛИТИКА ПЛАНОМЕРНОГО СНИЖЕНИЯ ОТПУСКНЫХ ЦЕН ,- что практически равнозначно планомерному снижению себестоимости,- стала в советской экономике системным аналогом КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ КОНКУРЕНЦИИ. Она так же нацеливала производителя на сокращение затрат, на развитие изобретательства и рационализаторства, стимулировала восприимчивость к достижениям научно-технического прогресса, блокировала тенденции к обюрокрачиванию.

«В нашей хозяйственной системе,- говорилось в резолюции февральского (1927г.) Пленума ЦК ВКП(б) «О снижении отпускных и розничных цен» ,- политика снижения цен и есть то средство, с помощью коего рабочий класс воздействует на снижение себестоимости, … подталкивает к рационализации производства и тем самым создаёт действительно здоровые источники социалистического накопления, столь необходимого для продвижения дела индустриализации страны.

Действительная борьба с бюрократизмом и упорядочение промышленного хозяйства теснейшим образом связаны с проблемой снижения цен, потому что именно высокие цены служат источником чрезмерного обрастания и бюрократических извращений производственных и в особенности торговых аппаратов.»

Хорошо, государство предотвратило дележ чистого дохода на локальном уровне, и сделало это совершенно правильно, но как оно само становится обладателем совокупного прибавочного продукта? Ведь в хозяйстве, где продолжают иметь место товарно-денежные отношения, объективно оправданное, «здоровое» накопление можно извлечь только ИЗ ЦЕНЫ ТОВАРА, только при продаже товара на равновесном, сбалансированном рынке.

Структура социалистического рынка обобщённо раскрыта И.В.Сталиным в его знаменитых «Экономических проблемах социализма в СССР» . Этот сталинский труд обнародован в 1952г., но Сталин описывал в нём уже сложившуюся экономическую реальность, а складывание её,- как было сказано,- шло полным ходом со второй половины 20-х годов. Постольку спокойно пользуемся этим описанием.

На социалистическом рынке не являются товарами и не подлежат купле-продаже земля, материально-технические средства производства (как и любые их заместители, так называемые «ценные бумаги»), а также рабочая сила. Товарами продолжают оставаться лишь средства воспроизводства рабочей силы, или предметы народного потребления. Стало быть, только там — на потребительском рынке — государство при социализме, как выразитель интересов всего общества, может законно извлечь полновесный, «здоровый», объективно созревший общественный чистый доход.

Собственно, государство так и делало, но в условиях НЭПовской многоукладности, когда недостаточно было развито плановое начало и методы социалистического хозяйствования как таковые только ещё нащупывались,- в этих условиях государство могло воздействовать на процессы доходообразования и распределения дохода в народном хозяйстве в основном лишь эмпирически: т.е., оно по тому или иному поводу устанавливало соответствующий платёж целевого назначения. Но это отнюдь не было повальное беспорядочное налогообложение; просто шли поиски наиболее адекватных и результативных путей формирования финансов социалистического общества.

Тем не менее, количество таких платежей довольно скоро стало измеряться десятками, и в 1930г. была проведена налоговая реформа. Множественность платежей была ликвидирована, их унифицировали в единый налог с оборота (к слову, 54 платежа он в себя вобрал).

В последующие годы все эти нововведения подвергались уточнениям и корректировке, и в итоге,- как констатировалось в советской экономической литературе,-

«с 1 января 1934г. основная масса чистого дохода общества в форме налога с оборота перемещается из сферы материального производства, т.е. от промышленных предприятий, в сферу обращения».

Иными словами, произошло массовое и повсеместное подавление процессов доходообразования там, где им при социализме и не надо совершаться: в ценах на общественно-промежуточную продукцию — продукцию производственно-технического назначения, которая в социалистическом хозяйстве не является товаром, не продаётся и не покупается, а следовательно, объективно не может аккумулировать в своей цене чистый доход.

Чистый доход в форме экономии затрат как бы выдавливался отовсюду, по разным общественно-технологическим цепочкам, на рынок общественно-конечной для нас продукции — товаров народного потребления. Здесь он принимал денежную форму налога с оборота и поступал целиком в госбюджет. Стоимость прибавочного продукта, она же чистый доход общества, в определяющей её части аккумулировалась,- таким образом,- не на локальном уровне, не на предприятиях, но на уровне общегосударственном — на общесоюзном, общенациональном потребительском рынке. Но этот перенос доходообразования с локального этажа на общегосударственный — это и есть то ключевое звено, которым если овладели, то можно с полным основанием утверждать, что задача обобществления совокупного прибавочного продукта в принципе решена.

Кстати, ведь и результаты не заставляли себя ждать. С 1 января 1935г. было отменено нормированное карточное снабжение по хлебу и хлебопродуктам,- введённое в 1929г., «под занавес» НЭПа (горячие поклонники НЭПа обычно склонны забывать, что именно таков оказался его финал). Отмене хлебных карточек способствовало и то, что с созданием в СССР отечественного машиностроения отпала нужда в массированном импорте зарубежной техники, а постольку — и во встречном экспорте хлеба и другого продовольствия. С 1 октября 1935г. отменили нормированное снабжение по остальным продуктам питания, а с 1 января 1936г.- по промышленному ширпотребу. При переходе от карточного снабжения к торговле по твёрдым государственным ценам общий уровень розничных цен несколько повысился, при одновременном увеличении зарплаты всех категорий трудящихся. Но уже к концу 1935г. цены на продукты питания снизились почти наполовину. По промтоварам также, начиная с 1935г., неоднократно проводилось снижение цен.

Едва завершилась налоговая реформа, со всеми её благотворными последствиями, как началась — с 1936г.- первая в истории социалистического хозяйствования в СССР генеральная реформа оптовых цен.

В предыдущем изложении акцент был сделан на том, что центр тяжести доходообразовательных процессов в нашей экономике устойчиво сместился от предприятий на потребительский рынок. Но это, конечно, нельзя представлять себе излишне упрощённо. С одной стороны, какая-то доля чистого дохода — хотя и не чрезмерная — в распоряжении предприятий всё же должна была оставаться. С другой стороны, необходимо было исключить и обратное явление — нерентабельность предприятий, их нахождение на дотации у государства.

Вокруг дотационности в нашей госпромышленности особенно много было наворочено всякого вздора: что — дескать — в период так называемой командно-административной экономики никто не заботился о прибыльности, о рентабельности, план выполняли, не считаясь с затратами, государство из политических соображений покрывало любые убытки, и т.д., и т.п. Действительно, в конце 20-х — первой половине 30-х годов бюджетное дотирование предприятий, по преимуществу в тяжёлой промышленности, было достаточно широко распространено. В нашей экономической литературе справедливо отмечалось, что в условиях коренной ломки старых народнохозяйственных пропорций и создания новых пропорций, отвечающих социалистическому производству, режим бюджетных дотаций — это была неизбежная и вполне оправданная форма финансовой помощи предприятиям тяжёлой промышленности, а также своеобразный метод ограничения воздействия закона стоимости на ход социалистической индустриализации.

Но на определённом этапе дотационность стала тормозом в развитии производства, и уже в 1936г. оптовая цена предприятия по всем отраслям промышленности была установлена на уровне, превышающем плановую себестоимость по единой для всего народного хозяйства норме в 4% от себестоимости.

По результатам реформы оптовых цен 1936-1940гг. вся советская промышленность, как тяжёлая, так и лёгкая, вплоть до начала Великой Отечественной войны работала, за редким исключением, рентабельно, получала прибыль и обходилась без государственных дотаций.

Социалистическая модификация стоимости (двухмасштабная ценовая модель) — системный аналог «цены производства» при капитализме. Её конкретный вид («оптовая цена предприятия» плюс «оптовая цена промышленности»). Вторая генеральная реформа оптовых цен 1949 года, СТРОИТЕЛЬСТВО нового общества в СССР в 20-х — 30-х годах, когда о нём говорят, то обычно слышишь:

индустриализация, коллективизация, культурно-кадровая революция, подготовка к войне.

Но давайте вспомним марксистское определение производственных, или базисных отношений как «структуры общества». Если нет вот этой базисной структуры, то ведь и всё прочее не состоится:

не будет никакой индустриализации и коллективизации, как не бывает готового здания без фундамента и каркаса.

А у нас в 20-х годах вот этот базисный каркас наличествовал лишь наполовину:

Социалистическая государственная собственность исторически вынужденно работала в паре с неадекватным ей, временно взятым из предыдущей формации механизмом аккумуляции и распределения стоимости прибавочного продукта.

По существу, половина основной экономической задачи пролетарского переворота не получила ещё должного разрешения; причём, классиками марксизма это серьёзнейшее затруднение вообще не было предвосхищено и предусмотрено.

И вот эту всемирноисторическую по своим масштабам и сложности задачу надо было решать не просто на ходу, но ещё и в опережающем темпе по сравнению со всеми остальными, поскольку без неё и эти остальные упирались в тупик. Не зря в цитированной выше партийной резолюции 1927г. подчеркивалось:

«В проблеме цен перекрещиваются все основные экономические, а следовательно, и политические проблемы Советского государства».

И перекрещивались они так, что не оставляли права даже на малейшую оплошность, поскольку моментально оказывались затронуты насущные жизненные интересы огромных масс людей, а с этими вещами шутки вообще плохие и могут плохо кончиться.

И однако, проблема достраивания социалистического базиса до его полной системно-формационной целостности решалась; и хотя решалась она, на первый взгляд, чисто эмпирически, тем не менее, глубинный КОНЦЕПТУАЛЬНЫЙ смысл происходящего, он не только присутствовал, но он отслеживался, схватывался, выявлялся и воплощался в различных институциональных установлениях с совершенно поразительной быстротой, цепкостью и безошибочностью. Но всё же подлинных масштабов решаемой задачи, из-за её грандиозности, никто из тогдашних участников событий, не исключая и самого И.В.Сталина, со всей очевидностью, не улавливал. Наверняка все они чрезвычайно удивились бы, если бы им сказали, что они,- кроме всего прочего и даже прежде всего прочего,- в ударном порядке выковывают и доводят до нужных кондиций социалистическую модификацию закона стоимости: т.е., вторую половину базиса социалистической экономики, если первой считать принцип общественной собственности на средства производства.

Между тем, работа в этом направлении с середины 20-х годов велась непрерывная, кропотливая и предельно напряжённая. Налоговая реформа, генеральная реформа оптовых цен — это мероприятия в высшей степени ответственные, по своему воздействию на самый тип, характер экономики они сопоставимы с силой воздействия прямой политической революции или контрреволюции. Как политическая революция качественно меняет отношения собственности, так ценовая реформа дополняет новые отношения собственности качественно новым принципом доходообразования. Но она может и «выпрячь» из этой упряжки адекватный, уже найденный механизм доходообразования, а тем самым,- по сути,- структурно дезорганизовать весь способ производства; как это и сделала третья по счёту генеральная реформа оптовых цен в СССР — косыгинская «реформа» 1965-67гг., которая целенаправленно разрушила социалистическую модификацию стоимости и фактически сыграла мощнейшую контрреволюционную роль.

Однако, если в нашей левой прессе достаточно можно прочитать о контрреформе Косыгина, разрушившей,- как было сказано,- механизм обобществления совокупного прибавочного продукта, то о двух сталинских реформах, благодаря которым этот механизм был создан, и тем наипаче о самом факте его создания, вообще,- насколько мне известно,- никто, кроме меня, не говорит. Да и то ещё вдогонку несётся, что вот, мол,- такая-сякая Хабарова по сей день упорно поддерживает сталинские заблуждения.

Скажу на это так: нравится кому Хабарова или не нравится, но без учения о социалистической модификации стоимости, без теории обобществления прибавочного продукта и без истории его практического обобществления в Советском Союзе в правление И.В.Сталина никакой марксистской политэкономии в XXI веке быть не может и не будет, это я кому угодно гарантирую однозначно. Да её, политэкономии марксизма, без всего этого давно уже и нет; потому что, только будучи оснащена всем выше очерченным арсеналом, она в состоянии нынче дать ответ на наиболее мучающие нас вопросы, и реально такие ответы даёт.

Итак, сегодня пришло уже время восстановить историческую справедливость и к признанным нашим свершениям эпохи 30-х — 40-х годов добавить вот это, едва ли не коронное:

НАХОЖДЕНИЕ ФОРМЫ ОБОБЩЕСТВЛЕНИЯ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА, создаваемого трудом работников социалистического общественного производства.

Или, нахождение «парного» к социалистической общественной собственности принципа доходообразования; или, нахождение конкретно-исторически свойственной социализму модификации товарно-денежных отношений, она же модификация закона стоимости. Или,- суммируя всё вышесказанное, — ВЫСТРАИВАНИЕ ЭКОНОМИКИ СОЦИАЛИЗМА КАК СИСТЕМЫ .

Социалистическая модификация стоимости сложилась уже по итогам первой генеральной реформы оптовых цен 1936-40гг. Она получила название «ДВУХМАСШТАБНОЙ СИСТЕМЫ ЦЕН», и это логично, поскольку цена, её структура — это ключевая категория для любой модификации стоимостных отношений. Для капиталистической модификации стоимости характерна так называемая «цена производства» — это себестоимость плюс средняя прибыль, образующаяся пропорционально вложенному капиталу.

Системным аналогом цены производства в социалистической экономике служит своеобразный комплект из двух цен:

цены не-товара, общественно-промежуточной продукции, не поступающей на рынок,- и цены товара, продукции общественно—конечной.

Цена не-товара носила название:

ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРЕДПРИЯТИЯ и представляла собой сумму себестоимости и ЧИСТОГО ДОХОДА ПРЕДПРИЯТИЯ, или ПРИБЫЛИ.

Уточняю, что все приводимые здесь термины — это наша официальная терминология соответствующей эпохи, а не какие-то мои измышления. С этой конкретикой можно ознакомиться хотя бы по учебнику «Политическая экономия», изданному в 1955г. Чистый доход предприятия был единообразен по всему народному хозяйству и колебался в пределах нескольких процентов от себестоимости. Часть чистого дохода предприятия производственная единица использовала на свои нужды, включая сюда улучшение культурно-бытовых условий работников; часть же его изымалась в госбюджет в виде ОТЧИСЛЕНИЙ ОТ ПРИБЫЛЕЙ.

Выше уже упоминалось, что нетоварная, общественно-промежуточная продукция — это у нас была в основном продукция группы »А» отраслей общественного производства, или продукция производственно-технического назначения.

Что касается общественно-конечной продукции, то это была продукция группы «Б» отраслей общественного производства, она же реализуемый через торговую сеть потребительский товар.

Отпускная цена на эту продукцию называлась ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРОМЫШЛЕННСТИ. Оптовая цена промышленности — это себестоимость плюс прибыль (т.е. оптовая цена предприятия), плюс ещё одна доходообразущая составляющая, НАЛОГ С ОБОРОТА. Налог с оборота,- повторю ещё раз,- в распоряжение предприятий не поступал, он целиком направлялся в госбюджет. В сумме с отчислениями от прибылей предприятий он образовывал ЦЕНТРАЛИЗОВАННЫЙ ЧИСТЫЙ ДОХОД ГОСУДАРСТВА.

И наконец, государственные розничные цены на товары личного потребления. Они, плюс к оптовой цене промышленности, включали в себя ещё издержки обращения и прибыль оптовой и розничной торговли.

И вот, та ценовая конструкция, которая в нашей, обобществлённой экономике системно аналогична ЦЕНЕ ПРОИЗВОДСТВА в экономике частнокапиталистической, это связка:

ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРЕДПРИЯТИЯ ПЛЮС ОПТОВАЯ ЦЕНА ПРОМЫШЛЕННОСТИ.

Собственно, это и есть социалистическая модификация закона стоимости:

цена на продукцию производственно-технического назначения с минимальной доходообразующей составляющей в ней, в форме прибыли предприятия, ПЛЮС цена на потребительский товар, до отказа загруженная доходообразующей составляющей в форме налога с оборота.

Если средняя прибыль в цене производства складывается ПО КАПИТАЛУ, пропорционально его затратам, то главная доходообразующая составляющая социалистической модификации стоимости — налог с оборота складывается ПО ТРУДУ, пропорционально затратам в народном хозяйстве живого труда. Ведь налог с оборота извлекается из цены средств воспроизводства рабочей силы, но совершенно очевидно, что живого труда в обществе как раз столько и затрачено, сколько пошло средств на его воспроизводство.

И на сей раз термины «налог с оборота», «прибыль предприятия» вообще-то уже можно брать в кавычки, поскольку по своей экономической природе эти платежи — никакая не прибыль и никакой не налог, а это именно специфические конкретно-исторические формы, в которых при социализме аккумулируется общественный чистый доход. Видный советский экономист А.В.Бачурин писал в своей монографии 1955г.:

«… налог с оборота имеет характер неналогового дохода и его название не отвечает содержанию этой важнейшей части централизованного чистого дохода государства …» «… налог с оборота в СССР не имеет ничего общего с налогами на население, ибо является одной из форм чистого дохода социалистического общества… Всё это указывает на необходимость отказаться от названия «налог с оборота»… «… наиболее правильно было бы эту форму централизованного чистого дохода государства называть общегосударственным доходом.»

Скажу ещё в двух словах о второй, послевоенной генеральной реформе оптовых цен 1949 г.

Дело в том, что в период Великой Отечественной войны в ряде отраслей тяжёлой промышленности возникла дотационность, как и в конце 20-х — начале 30-х годов. Ну, а чего вы хотите от предприятия, которое,- к примеру,- вынуждено было эвакуироваться, на новом месте, подчас буквально в чистом поле, развёртывать от нуля производство, потом возвращаться по прежнему адресу? Чтобы оно вам прибыль ещё давало? Естественно, его надо было дотировать,- или, в противном случае, резко повышать отпускные цены на его продукцию.

Советское правительство пошло по пути жесткого удержания оптовых цен на продукцию тяжёлой промышленности на довоенном уровне. Стабильными оставались также цены на сырьё и топливо. Там, где возникала плановая убыточность, она гасилась дотациями. Это позволило на всём протяжении войны сохранять стабильными розничные цены в системе нормированной торговли. Нормированное снабжение предметами первой необходимости действовало повсюду на территории страны бесперебойно и безотказно. Причитания о какой-то уж очень голодной жизни в СССР во время войны — это в основном беллетристика позднейшего сочинения. На оккупированных землях, где успели похозяйничать фашисты и по которым дважды, а то и четырежды проходила линия фронта,- там после их освобождения положение, конечно, было порой удручающее. Но на территориях, которые под оккупацию не попали и не пострадали непосредственно от боёв, никто с голоду не умирал, это попросту досужие вымыслы.

С самого начала дотации промышленности и транспорту трактовались как временная мера и с 1 января 1949г. были прекращены. Цены на всю промышленную продукцию вернулись на уровень среднеотраслевой себестоимости плюс прибыль по нормативу до 5% от себестоимости. Спора нет, они несколько повысились, как и тарифы на грузоперевозки. На розничных ценах это не отразилось. По отраслям лёгкой и пищевой промышленности все удорожания были компенсированы государством за счёт налога с оборота.

А затем традиционная установка на снижение оптовых цен опять вступила в свои права. Оптовые цены снижались ежегодно и уже на 1 июля 1950г. сделались ниже, чем на старте генеральной реформы, а в 1953г. — ниже довоенных. Это было достигнуто в условиях полной отмени государственных дотаций и при обеспечении по всему народному хозяйству достаточного уровня рентабельности.

Распределение обобществлённого прибавочного продукта ПО ТРУДУ – регулярное снижение розничных цен плюс систематическое наращивание фондов неоплачиваемого общественного потребления.

Аграрная ценовая политика в сталинской модели.

ИТАК, совокупный прибавочный продукт сосредоточился в руках государства в виде централизованного чистого дохода государства (ЦЧДГ) – т.е., налога с оборота плюс отчисления от прибылей. Он аккумулировался на общехозяйственном, общенародном уровне, и это один из важнейших ОБЪЕКТИВНЫХ процессов в социалистической экономике.

Теперь его надо распределить. И вот второе, что мы должны по этой проблеме затвердить,- как говорится,- железно, это что распределение чистого дохода, или стоимости прибавочного продукта при социализме может совершаться, равным образом, только по ОБЩЕХОЗЯЙСТВЕННЫМ, ОБЩЕНАРОДНЫМ, ОБЩЕГОСУДАРСТВЕННЫМ КАНАЛАМ . Такими каналами являются проводимое государством в плановом порядке РЕГУЛЯРНОЕ СНИЖЕНИЕ БАЗОВЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН И СИСТЕМАТИЧЕСКОЕ РАСШИРЕНИЕ ФОНДОВ БЕСПЛАТНОГО ОБЩЕСТВЕННОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ .

Как не может, ОБЪЕКТИВНО не может чистый доход в нормально функционирующем социалистическом народном хозяйстве аккумулироваться а сколь-либо значительных размерах в рамках отдельной производственной единицы, так не может быть при социализме и никакого дележа основной массы прибавочного продукта в денежном выражении на данном предприятии, внутри данного трудового коллектива. Всё это попросту троцкистская демагогия, с которой чем скорей и решительней мы покончим, тем будет лучше для дела.

Снижение розничных цен и наращивание фондов бесплатного общественного потребления — это наш системный аналог ПРИСВОЕНИЯ ПРИБЫЛИ ИНДИВИДУАЛЬНЫМ ИЛИ ГРУППОВЫМ КАПИТАЛИСТОМ КАК СОБСТВЕННИКОМ СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА. Как при капитализме прибавочный продукт присваивается частным владельцем средств производства в виде денежной прибыли, так мы — совладельцы обобществлённых средств производства — присваиваем наш совокупный, обобществлённый прибавочный продукт в виде регулярного снижения потребительских цен и постоянно растущего объема бесплатных или символически оплачиваемых социальных благ и услуг.

То, что происходит в данном случае у нас, в социалистическом обществе,- это есть РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ТРУДУ. Никаких других способов распределить прибавочный продукт ПО ТРУДУ не существует в природе,- как мною было, наверное, уже сотни раз повторено по каждому сколь-либо уместному поводу.

То, что происходит в данном случае в частнособственническом обществе,- это есть РАСПРЕДЕЛННИЕ ПО КАПИТАЛУ, или, как иногда его называют, распределение по стоимости.

С проблемой распределения у нас длительное время связана путаница, от которой давно бы уже пора избавиться, поскольку она крайне мешала — и до сего дня мешает — правильно во всей этой проблематике разобраться. В чём эта путаница заключается? Теоретики наши никак не могут для самих себя и для других уяснить, что «распределяется по труду» никоим образом не заработная плата, но только прибавочный продукт, или чистый доход.

Экономическая функция заработной платы — это возмещение затрат рабочей силы, и в этом качестве заработная плата является составной частью себестоимости продукции. Возмещению подлежат как капитальные, так и текущие затраты по воспроизводству рабочей силы. Капитальные затраты пошли в основном на предыдущую подготовку работника, на его обучение и пр., т.е. на то, чтобы он достиг той степени профессионализма, той квалификации, мастерства, опытности, которыми он реально располагает. А также на то, чтобы эта его профессиональная ценность постоянно поддерживалась на должном уровне. Возмещение капитальных затрат на воспроизводство рабочей силы — это основное экономическое содержание тарифной ставки или должностного оклада, равно как различных квалификационных категорий и т.п. Это, так сказать, строка в штатном расписании.

А текущие затраты, они в большей мере указывают на то, как работник этим своим профессиональным потенциалом распорядился на том конкретном месте, где он в данный момент трудится: как он справляется с плановым заданием, какое место занял,- допустим,- в социалистическом соревновании, насколько вообще добросовестен и прилежен в труде и т.д. Это система различных поощрительных надбавок к ставке и окладу, премиальных выплат и т.п.,- которые могут быть частично предусмотрены в фонде заработной платы, частично осуществляются из прибыли предприятия. Но это, строго говоря, опять-таки не имеет ещё отношения к распределению по труду.

Распределяется же по труду при социализме основная масса вновь произведённой стоимости, которая приняла форму централизованного чистого дохода государства. Напомню, что в правильно функционирующей социалистической экономике, т.е. в сталинской экономической модели централизованный чистый доход государства — это, фактически, денежное выражение накопленной за данный период экономии от повышения эффективности хозяйствования. Часть этой экономии государство и передаёт трудящимся в виде очередного снижения розничных цен. Конкретно это делается за счёт налога с оборота. Значительная доля накоплений уходит по другому каналу — на расширение сферы бесплатного общественного потребления. Существуют подсчёты, согласно которым на каждую семью при Советской власти приходилось по этой линии 12-15 тыс. долл. в год.

При снижении потребительских цен государство должно сохранить их равновесный характер,- что при Сталине и выполнялось безукоризненно. Старшее поколение помнит, что сталинские снижения цен никогда не влекли за собой вспышек ажиотажного спроса, прилавки не только не пустели, но становились ещё изобильней, а народ ещё более спокойно относился к этому изобилию.

Сохранение равновесного характера цен при их систематическом массовом снижении возможно исключительно лишь в том случае, если в народном хозяйстве действительно имеет место экономия затрат по всем общественно-технологическим цепочкам, повышается производительность труда и растет выпуск товаров. Поэтому при правильной, марксистски обоснованной ценовой политике социалистического государства УРОВЕНЬ БАЗОВЫХ РОЗНИЧНЫХ ЦЕН выступает в социалистическом обществе как системный аналог СРЕДНЕЙ НОРМЫ ПРИБЫЛИ при капитализме. Тенденция к неуклонному понижению потребительского ценового уровня в сталинской модели аналогична ПОНИЖАТЕЛЬНОЙ ТЕНДЕНЦИИ НОРМЫ ПРИБЫЛИ в буржуазном хозяйстве.

Для капиталиста удостоверением того, что он грамотно и эффективно вёл своё дело, служит получение им нормальной средней прибыли. Для хозяйственных органов социалистического государства таким удостоверением служит то, что они смогли завершить плановый период массовым снижением потребительских цен без потери равновесия на товарном рынке. Уровень равновесных розничных цен для нас такая же КРИТЕРИАЛЬНАЯ ВЕЛИЧИНА, как норма прибыли в так называемой рыночной (частнособственнической) экономике.

Иногда можно слышать, будто снижение розничных цен в сталинскую эпоху достигалось благодаря одновременному срезанию расценок на производстве. Надо прямо сказать,- помимо того, что это попросту не соответствует действительности, это и вообще махровая чушь. Любая попытка снизить цены подобным способом, без реального наращивания выпуска товаров и их реального удешевления, т.е. без соответствующего снижения их себестоимости, вызвала бы волну ажиотажного спроса и мгновенное опустошение прилавков, плюс недополучение дохода госбюджетом. Стоит ли уточнять, что ничего похожего при действии сталинской экономической модели никогда не наблюдалось.

Что нам ещё осталось обговорить.

Нам осталось ещё зафиксировать, что СУММАРНЫЙ ГОДОВОЙ ОБЪЁМ – или, если угодно, «лаг» — СНИЖЕНИЯ БАЗОВЫХ ПОТРЕБИТЕЛЬСКИХ ЦЕН, это для наших условий НАРОДНОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ КРИТЕРИЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ. Он может рассматриваться как системный аналог ПРИРОСТА НАЦИОНАЛЬНОГО ДОХОДА в капиталистических странах.

Вне всяких сомнений, чрезмерно увлекаться этими аналогиями не следует, они не буквальные; но всё же проведём ещё одну.

ЛОКАЛЬНЫМ КРИТЕРИЕМ ЭФФЕКТИВНОСТИ – т.е., показателем эффективности хозяйствования в рамках отдельно взятой производственной единицы — для нас должно служить СНИЖЕНИЕ СЕБЕСТОИМОСТИ ПРОДУКЦИИ данного производственного звена. Но при одном обязательном условии,- что у потребителя данной продукции, или «соседа справа», за счёт удешевления этих поставок себестоимость также снижается, а не растёт. Это требование в нашей экономике, даже в её лучшие времена, далеко не всегда соблюдалось. Но если его возвести в норму хозяйственного законодательства,- что, кстати, предлагается в нашем проекте новой редакции Конституции СССР 1997г.,- то оно поставит прочный заслон попыткам снижать себестоимость посредством ухудшения качества изделия.

СНИЖЕНИЕ СЕБЕСТОИМОСТИ ПРОДУКЦИИ и динамика этой величины при социалистическом хозяйствовании примерно аналогичны динамике ЧИСТОЙ ПРИБЫЛИ частного владельца средств производства при капитализме. Снова повторяю, однако, что аналогии эти — именно системные, а не буквальные, и излишне увлекаться ими не стоит.

И ещё один важнейший вопрос, который нельзя обойти молчанием,- это аграрная ценовая политика социалистического государства.

В сталинской экономической модели предполагалось, что техническое обслуживание колхозов осуществляется посредством машинно-тракторных станций — МТС. МТС, это были государственные предприятия, где текущий производственный процесс подчинялся соответствующей хозяйственной дисциплине, а крупномасштабное расширенное воспроизводство технической базы финансировалось из госбюджета. Конечно, колхозы оплачивали работу МТС, но любой прокат техники всегда обходится намного дешевле, чем её полное содержание.

Таким образом, из себестоимости сельскохозяйственной продукции как бы изымалась весьма существенная доля общих затрат, их фактически брало на себя государство. С экономической стороны тут не было никаких натяжек: всё делалось очень хитро, в хорошем смысле слова, и изящно. Эта экономическая хитрость позволяла держать стабильно низкими заготовительные цены на сельхозпродукцию. А это, в свою очередь, выступало одной из решающих предпосылок, обеспечивавших периодические массовые снижения розничных цен.

Разрушение сталинской экономической модели (социалистической модификации стоимости): третья — «косыгинская» — генеральная контрреформа оптовых цен 1965-67гг.

Неискоренённость антисталинизма в «левом» движении – главная причина его сегодняшней неэффективности.

И В ЗАКЛЮЧЕНИЕ несколько слов о реформе оптовых цен 1965-67гг.

Сразу после смерти И.В.Сталина резко активизировались нападки на двухмасштабную экономическую модель, посыпались «доказательства», будто в двухмасштабной модели закон стоимости «нарушен», цены на средства производства «скошены от стоимости вниз» и т.п. К середине 50-х годов экономическим диверсантам удалось добиться от высшего партийно-государственного руководства страны решения о том, что впредь цены на всю продукцию, без разделения её на товар и не-товар, должны строиться, фактически, по схеме «цены производства» в капиталистическом хозяйстве. В ценах любой продукции доходообразующая составляющая должна была теперь формироваться пропорционально затратам овеществлённого, а не живого труда: т.е., пропорционально стоимости пошедших на изготовление продукции производственных основных фондов и материальных оборотных средств.

А поскольку затраты овеществлённого труда могут быть измерены и учтены лишь непосредственно в производственной ячейке, то тем самим весь процесс доходообразования «сдёргивался» с народнохозяйственного уровня опять на локальный. Т.е., целенаправленно разрушалась,- как было уже сказано,- сама базисная конструкция обобществления совокупного прибавочного продукта. Этот диверсантский удар был столь катастрофически точен, что лично я не верю, будто всё это произошло непреднамеренно, по ошибке или недомыслию. Какая-то из работавших над этим паскуд,- причём, паскуда крупная,- прекрасно понимала, что творит.

Получился своего рода «НЭП наоборот»; но если в начале 20-х годов возврат к капиталистическому цено- и доходообразованию был оправдан тем, что соответствующего социалистического принципа просто ещё не существовало, то теперь вполне сложившийся СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ механизм доходообразования оказался варварски разрушен,- неизвестно, во имя чего. Социалистическая общественная собственность опять осталась без адекватного ей принципа аккумуляции чистого дохода, но если в 20-х годах мы имели исторически логичную, хотя и не очень приятную временную стадию нашего развития, то теперь это была уже стопроцентная информационно-интеллектуальная диверсия.

Изменив принцип доходообразования, «реформаторы»,- естественно,- даже и не вспомнили о том, что схема «цены производства» эффективна только в условиях капиталистической конкуренции, т.е. свободного перелива капиталовложений. Но у нас-то ведь этого не было. И в то же время установка на снижение оптовых цен,- которая, как мы уже разбирали, при социализме системно замещает конкуренцию,- также оказалась сдана в архив. Иначе говоря, практически отключились все разумные рычаги принуждения хозяйствующей ячейки к добросовестной и высокопроизводительной работе.

При таком раскладе быстро обозначилась зависимость извлекаемого,- как будто бы,- «дохода» попросту от голого объёма сделанных в производстве материальных затрат. Выгодной для производителя сплошь и рядом становилась продукция материалоёмкая, консервативная и даже регрессивная по заложенным в неё технико-технологическим решениям. По существу, эта система подталкивала изготовителя продукции к бесхозяйственности и поощряла эту бесхозяйственность. Вот исток ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО, а вовсе не надуманного кризиса, который охватил советскую экономику в предперестроечные десятилетия.

И вот почему ответ на вопрос, куда нам возвращаться, в какую точку нашей предыдущей эволюции, может быть только один: возвращаться придётся к Сталину. Конечно, не цитатно, конечно, не ностальгически, конечно, с учётом всего накопленного огромного опыта, как положительного, так я отрицательного; но в базисном, структурном плане мы выше, чем при нём, не поднимались за всю историю нашего народа и нашего государства. Полвека мы с тех высот ползли в нынешнюю яму, и на сей день,- к великому сожалению,- есть с чем сравнивать. Остаётся лишь надеяться, что назад карабкаться не полвека будем. Но это зависит уже от того, как скоро движение созреет до окончательного и бесповоротного разрыва с любыми разновидностями антисталинизма — и явными, и замаскированными.

У нас ведь проблема не в том, что нет — якобы — ценных, продуктивных идей и концепций; проблема в том, что движение в целом, как таковое, к этим идеям и концепциям абсолютно невосприимчиво. Вот весь этот материал я в полностью разработанном виде излагала пять лет назад на Молодёжном семинаре при Госдуме. Сколько же ещё пятилеток потребуется, чтобы была взята на вооружение теория социалистической экономики, против которой нормальному человеку возразить нечего, при изложении которой нормальный советский человек радоваться должен и преисполняться чувством гордости за свою страну, а не злобствовать и брюзжать?

Вот это и есть антисталинизм в действии. И если это его действие будет невозбранно продолжаться,- судите сами, какие перспективы могут нас ожидать.